Паррик тоже взглянул на Эфировидца, и ему стало нехорошо. С лицом Чайма произошла какая-то жуткая перемена. Его карие глаза утратили человеческое выражение и стали похожими на ртуть. От этого взгляд его стал зловещим и словно потусторонним.
Наконец Эфировидец завершил свою жуткую декламацию. Слезы текли по его лицу, и вид у него был такой, словно он постарел на целый век. Пошатываясь от усталости, Чайм подошел к Паррику, и тот с облегчением обнаружил, что глаза его обрели прежнее выражение и цвет. Теперь у Паррика страшно болела поврежденная нога, да и все остальные болячки, на которые он в пылу битвы не обращал внимания, дали о себе знать, так что победитель не смог бы убежать, даже если б захотел. А он и не хотел (по крайней мере Паррик настойчиво себя в этом убеждал). Чайм взял его правую руку и поднял ее для всеобщего обозрения.
- Внимай мне, о мой народ! - вскричал он. - Сегодня здесь был принят вызов и состоялось единоборство по нашему древнему закону. Я дарую вам, о народ Ксандима, вашего нового Хозяина Табунов - Паррика!
Из толпы послышались насмешки и проклятия.
- Спокойно! - заорал Чайм, утратив прежнюю размеренность речи, и, к удивлению Паррика, ропот тут же прекратился.
- Вы все видели, что я сейчас сделал, - продолжал Эфировидец. - Я произнес заклинание, благодаря которому Фалихас должен остаться в обличье коня, пока заклятие не будет снято. Я сожалею об этом, но не вижу иного способа обеспечить безопасность нового Хозяина Стад, его спутников, а также и мою. Так как у меня нет наследников моего дара, то я один могу восстановить человеческий облик Фалихаса, и я это сделаю, обещаю.., со временем. А до тех пор тот, кто не примет нового Хозяина Стад, разделит участь прежнего.
В толпе снова поднялся ропот, но Чайм уже сказал главное, и на этот раз ему достаточно было поднять руку, требуя тишины, - и ксандимцы повиновались. Паррику, измученному и голодному, больше всего хотелось, чтобы Эфировидец наконец заткнулся и дал новому вождю возможность отдохнуть где-нибудь и хорошо выпить, что кавалерийский начальник вполне заслужил. И чтобы кто-нибудь занялся его ранами.
Но даже он, словно завороженный, слушал Чайма.
- Мой народ, - продолжал тот печальным голосом, - я знаю, вы считаете, что моя дружба с чужестранцами - измена, но я никогда не решился бы на это без серьезных причин. - Он выпрямился, глаза его загорелись. - О ксандимцы, вы должны быть готовы к битве. Казалимцы пересекли пустыню и вступили в союз со злыми колдунами, а также с другими нашими врагами - воинственным Крылатым Народом. Таково было мое видение, и я клянусь вам, что это - правда! Следующие слова Чайма потонули в реве возмущенной толпы, и он был вынужден вновь призвать своих соотечественников к молчанию.
В наступившей тишине он продолжал:
- Мы невоинственный народ. Мы умеем хорошо защищать свою землю, но нам не хватает дисциплины и военного искусства, что позволяло казалимскому отребью в прошлом безнаказанно совершать набеги на нашу землю. Но теперь все будет по-другому!
Эфировидец повернулся к Паррику, изумленно взиравшему на него.
- Этот чужестранец может повести нас за собой. Он может научить нас военному искусству. Он разыскивает своих друзей, захваченных казалимскими подонками, и будет помогать нам, пока его друзья не будут освобождены, а наша земля очищена. После этого он поклялся отказаться от бремени вождя и покинуть нас, навсегда сохранив тайну нашего народа. О люди Ксандима, принимаете ли вы его - ради блага вашей земли и будущего ваших детей?
На этот раз ответом ему был дружный гул одобрения.
- Ну и мастак же ты речи толкать! - заявил Эфировидцу благодарный Паррик.
- Меньше всего я думал об этом, - скромно ответил Чайм.
Толпа окружила их, с любопытством глядя на Паррика, а кто посмелее, даже пытался потрогать одежду чужеземца.
Сангра, которая до этого стояла в сторонке, возле Сторожевого камня, с мечом в руках охраняя Элевина, протолкалась сквозь толпу.
- Молодчина, Чайм, здорово! - воскликнула она, хлопнув юношу по плечу.
Несколько ксандимцев подошли к поверженному Хозяину Стад и, к облегчению Паррика, помогли бедняге кое-как встать на ноги.
- Но теперь, когда меня признали, ты вернешь Фалихасу человеческий облик? - спросил он Чайма. Тот покачал головой.
- Это слишком опасно, - прямо сказал он. - Далеко не все еще убеждены в правильности нашего дела, и если бы Фалихас заговорил, он бы мигом перетянул их на свою сторону. Наш прежний Хозяин Стад был довольно жестким гордецом. Чайм поморщился, словно вспомнил какую-то старую обиду, но потом лицо его вновь прояснилось. - У нас будет время вернуть ему человеческий облик, когда мы выполним то, что нам предначертано. Пока же, о Хозяин Стад, тебе предстоит пир!
- Благодарение Богам! - с чувством сказал Паррик. И вдруг его лицо вытянулось. - Чайм, а мне там надо будет говорить речи?
- За чем же дело стало? - поддразнила его Сангра. - После пары бурдюков с вином тебя труднее заставить замолчать, а не заговорить!
Пряча улыбку, Чайм поспешил успокоить кавалерийского начальника.
- Не беспокойся, Паррик, по-моему, я уже сказал все, что нужно. - И все же он улыбнулся. - Что бы ты без меня делал, а?
- Сам не знаю, - ответил Паррик. - А завтра ты мне снова понадобишься - мы будем готовиться к бою.
Мериэль, притаившаяся за Сторожевым камнем, смотрела, как последние ксандимцы покидают плоскогорье, сопровождая своего нового вождя на пир.
- Вот уж действительно Хозяин Стад! - фыркнула она. Но по крайней мере эти жалкие смертные предприняли хоть какие-то шаги. Она самодовольно улыбнулась. Если Паррик хочет использовать ксандимцев, чтобы спасти Ориэллу, - значит, он приведет ее сюда, вместе с ее отродьем.
- Ну, спасибо, Паррик, - пропела волшебница. - Ты избавил меня от долгого и трудного путешествия по горам. Я подожду, пока вы вернетесь, и сделаю свое дело.
Глава 18
ДУХ ГОРЫ
Ну вот и вся история, - сказал Анвар и отхлебнул вина, чтобы промочить горло.
Эльстер в долгом молчании смотрела на него.
- Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не доверял мне, - сказала она наконец. Анвар кивнул:
- Я должен был сперва убедиться, что тебе можно доверять.
- А теперь ты убедился?
- О Боги, должен же я доверять хоть кому-то! - вскричал Анвар. - Эльстер, мне необходимо выбраться отсюда!