В своё время Микал несколько дней провёл в Цехе Арфистов, тогда Киндан и узнал от него о полезных свойствах топаза, помогающего в достижении достойных и светлых целей, и белого кварца, применяющегося для выявления любой энергии и концентрации мыслей. С таким оружием Киндан не мог проиграть бой.
Он медленно возвращался к лагерю, останавливаясь, чтобы прикоснуться к коре деревьев, рассмотреть следы животных, глубоко вдохнуть запахи, витающие в воздухе. Он чувствовал такое спокойствие и сосредоточенность, каких не чувствовал с самого приезда в Цех Арфистов более Оборота назад.
Киндан понял, что теперь он готов встретиться с Ваксорамом в поединке и победить. Но его это не радовало, потому что он понял одно: он не может лишить Ваксорама зрения, несмотря на то, что тот хочет его убить. Это не означало то, что у Киндана не будет такой возможности, или он не захочет сделать это, несмотря на то, что другого выбора нет. Просто он понял, что победа, добытая таким путём, будет фальшивой победой, потому что не даёт ни одного шанса Ваксораму восстановить свое доброе имя.
Киндан должен был найти другой способ.
Остаток дня он провёл в молчании, погружённый в нелёгкие размышления.
Он вернулся в Холд вечером и был благодарен за то, что ему без лишних разговоров предложили еду. Даже малыши, обычно шумные, притихли. Киндану сначала было неловко всех стеснять, но вдруг он поймал взгляд маленькой девочки, которая смотрела на него с уважением, принимая его молчание с добротой и участием. Киндан улыбнулся ей и получил улыбку в ответ, её глаза заблестели.
Затем она вдруг стала серьезной и поднесла палец ко рту, словно её поведение было слишком шумным. Киндан кивнул и проследил за её взглядом, который был обращен к матери. Он тоже посмотрел той в глаза, затем обвёл взглядом всех обитателей этого маленького холда, пытаясь без слов выразить свою благодарность каждому. Когда он закончил есть, Арелла отвела его к массажному столу и тоже молча делала ему массаж, пока он не провалился в глубокий сон без сновидений.
— Киндан, — мягкий голос Микала разбудил его.
Киндан открыл глаза.
— Сегодня седьмой день, — сказал Микал, не выражая эмоций.
— Я готов.
— Это ты так думаешь, — ответил ему Микал. — Ты должен сделать еще одно дело.
Киндан сел на кровати и вопросительно взглянул на бывшего всадника.
— Ты должен для себя найти десять причин, для чего ты живешь, — сказал тихо Микал. И когда Киндан открыл рот, чтобы ответить, жестом остановил его. — Сначала нужно поесть.
Казалось, все обитатели Страж Холда присутствовали на завтраке. Дети, в числе которых была и вчерашняя девочка, были любопытны и шумны, как и все дети Перна. Взрослые тоже были оживлены, иногда грубовато подшучивая и весело смеясь над шутками. Киндан поймал себя на том, что улыбается и чувствует себя своим среди этих людей.
Когда они поели, Микал отвел Киндана на тренировочную площадку и жестом приказал ему сесть.
— Ну, что ты решил для себя? — спросил старик.
— Для чего мне нужна жизнь? — переспросил Киндан, чтобы выиграть немного времени. Микал кивнул.
— Я хочу жить, чтобы вырастить собственного файра из яйца.
Микал кивнул и отогнул первый палец.
— Я хочу жить для Ноналы и Келсы, — продолжил Киндан.
— Зачем? — спросил Микал.
— Я должен защитить их, — ответил Киндан.
— Зачем? — давил Микал.
Киндан задумался, прежде чем ответить, и затем громко воскликнул. — Потому что они мои друзья!
— У тебя могут появиться новые друзья — эта причина не подходит, — Микал отклонил ответ. — Найди другую.
— Потому что я люблю их! — выпалил Киндан, сам удивлённый своими словами и жаром своих чувств. Все его неполностью оформившиеся мечты о поцелуях с Келсой, танцах с ней всю ночь, даже, может быть, супружестве в дальнейшем, исчезли, когда он произнес то, что понял только что. Он любил их обеих, одинаково сильно, но не представлял ни одну из них в роли супруги. Он относился к Келсе и Нонале по-особенному, потому что знал, что они любят его и доверяют ему. Киндан не хотел ничего менять — он слишком любил их обеих.
Микал долго смотрел на него, затем кивнул и отогнул ещё два пальца, — Что ещё?
— М'тал, — добавил Киндан.
— Предводитель? — переспросил Микал. — Ты хочешь жить для Предводителя?
Киндан нахмурился, — Нет, я хочу попасть в Бенден и стать арфистом Вейра.
Микал отогнул четвёртый палец.
Но вот Киндан замешкался в поисках пятой причины для того, чтобы жить. Что, если он не найдёт её?
Он задумался, что там говорилось насчёт его жизни?