Он медленно черпал мудрость Имриса, в ударах его сердца отдавалась долгая, кровопролитная история, тело его уподобилось зеленым полям, пустынному побережью, загадочным дремучим лесам. Он чувствовал себя древним, словно первый камень, вырубленный из горы Эрленстар и положенный на землю, – и знал куда больше, чем когда-либо желал бы знать об опустошениях, которые недавняя война вызвала в Руне. Он постиг великую непочатую мощь Имриса, от которой шарахнулся, как будто перед ним обозначились гора или море, которых разум его просто не мог бы объять. Но здесь таились и крупицы покоя – неподвижное сокровенное озеро, загадочные камни, которые некогда были принуждены говорить, леса, населенные благородными черными зверями, столь робкими, что они умирали от взгляда человека, обширные дубравы у западных границ, деревья, помнящие приход в Имрис первых людей. Это он оценил высоко. Высший передал не больше чем сознание Имриса; страшившая его сила по-прежнему была связана – он понял это, когда снова встретился глазами с соколиным взглядом.
Вставал рассвет неведомого дня, и рядом вдруг оказалась Рэдерле.
– Как ты сюда попала?! – изумленно спросил он.
– Прилетела.
Предельно простой ответ и вроде бы лишенный всякого смысла. Но только в первый миг.
– Я тоже...
– Ты взбирался по лестнице. Я долетела до вершины.
Его лицо выглядело столь ошеломленным, что Рэдерле улыбнулась:
– Моргон, Высший позволил мне прийти. А не то я, каркая, носилась бы вокруг башни всю ночь.
Он хмыкнул и сплел ее пальцы со своими. Улыбка девушки быстро угасла, и в глазах ее осталась лишь тревога. Высший стоял возле одного из окон. На иссиня-черном камне сиял ободок первого света; лицо арфиста словно парило в небе, он выглядел осунувшимся, изнуренным, бесцветным. Но глаза его по-прежнему сияли и были полны огня, они были таинственны, как у Ирта. Долгое время Моргон смотрел на него не двигаясь, все еще погруженный в его покой, – смотрел до тех пор, пока ему не почудилось, будто неизменное и привычное лицо сливается с бледным серебром утра.
Высший подозвал к себе Моргона – без движений и без слов, просто пожелав этого. Моргон выпустил руку Рэдерле и поднялся неловко, словно деревянный. Пересек палату. Высший положил ему руку на плечо.
– Я не смог вобрать все, – сказал Моргон.
– Моргон, мощь, которую ты почувствовал, принадлежит мертвым Властелинам Земли – тем, кто пал на этой равнине, сражаясь на моей стороне. Она будет здесь, пока не понадобится тебе.
И глубоко в душе Моргона, глубже даже, нежели обретенный покой, словно поднял морду слепой пес, принюхиваясь к словам Высшего.
– А моя арфа? А мой меч? – Моргон старался, чтобы голос его звучал ровно. – Я едва ли понимаю, что в них таится.
– Они сами найдут для себя применение. Взгляни.
По равнине под низкими и тяжелыми облаками струился белый туман. Туры. Моргон с недоверием смотрел на огромные стада, затем уткнулся лбом в прохладный камень.
– Когда они пришли сюда?
– Нынче ночью.
– Где войска Астрина?
– Половина угодила в западню между Тором и Умбером, но передовые отряды пробились, расчистив дорогу для туров, стражей Моргол и рудокопов Данана. Все они идут следом за турами. – Он прочел мысли Моргона, и рука его, лежащая на плече Звездоносца, напряглась. – Я привел их сюда не для битвы.
– Тогда для чего?
– Они тебе пригодятся. Мы с тобой должны быстро покончить с этой войной. Это то, для чего ты родился.
– Но как?
Высший хранил молчание. За его спокойным, погруженным внутрь себя взглядом Моргон угадал неправдоподобную усталость и терпение, то же, что и прежде: то, с которым арфист ждал, когда Моргон его поймет. Наконец Высший очень мягко произнес:
– Князь Хеда и его земледельцы собрались на южной границе, примкнув к силам Мэтома. Если тебе потребуется оберегать их жизни, ты найдешь как.
Моргон развернулся, пересек палату и высунулся в южное окно, как будто мог увидеть среди безлистых дубов угрюмый строй земледельцев с граблями, мотыгами и косами. Сердце его всколыхнулось от внезапной боли, и слезы страха выступили на глазах.
– Он покинул Хед. Элиард обратил земледельцев в воинов и покинул Хед. Что это? Конец света?
– Он пришел биться за тебя. И за свой родной остров.
– Нет. – Моргон снова обернулся и стиснул кулаки. – Он явился, потому что ты этого пожелал. Именно поэтому пришла Моргол. И Хар. Ты увлек их так же, как и меня, – прикосновением ветра к сердцу, тайной. Что это? Что есть такого, о чем ты мне здесь не говоришь?