Когда Менолли вошла в комнату Домиса, Тальмор и Сибел, на плече у которого сидела Кими, явно недовольная тем, что ей пришлось расстаться с привычным местом на руках у юноши, уже обсуждали пьесу. Они весело поздоровались и спросили, как ей понравилась первая ярмарка в Форт холде. Услышав восторженные ответ, оба весело рассмеялись.
– Хорошей ярмарке каждый рад, – заметил Тальмор.
– Только не Моршал, – вставил Сибел и, обменявшись с Тальмором заговорщицким взглядом, потер пальцем нос.
– Что ж, сыграем, подмастерье Сибел? – Менолли показалось, что в голосе Тальмора прозвучал скрытый упрек.
– Непременно, подмастерье Тальмор, – как ни в чем не бывало, ответил Сибел. – Если, конечно, вы, ученица Менолли, составите нам компанию, – смуглый подмастерье церемонным жестом пригласил девочку занять место рядом с собой.
Пока Менолли проверяла, как настроена гитара, Тальмор проглядывал страницы партитуры.
– Он сказал, откуда мы собираемся начать?
– Мне мастер Домис велел обратить внимание на динамику второй вариации, – услужливо подсказала Менолли.
– Понятно, значит, отсюда, – пощелкивая пальцами, Тальмор отыскал нужную страницу. – Ну что – попробуем?.. Клянусь Скорлупой, да он же меняет темп в каждом третьем такте! За кого он нас принимает?
– Что, сложная динамика? – с опаской спросила Менолли.
– Не то, чтобы сложная, – просто в ней весь Домис, – страдальчески сморщившись, ответил Тальмор. Тем не менее, он постучал по корпусу гитары, давая сигнал к началу.
Они как раз успели пройти вариацию, когда появился Домис. Приветливо кивнув, он занял свое место.
– Итак, начнем с начала второй вариации – я вижу, вы ее уже проработали.
Сначала они сыграли весь отрывок целиком. Потом – то и дело останавливаясь, чтобы отшлифовать наиболее трудные места и уравновесить звучание инструментов. Колокол к обеду удачно оттенил бурный финал. Сибел с Тальмором с довольным вздохом отложили свои инструменты, а Менолли тихонько повторила три последних аккорда.
– Как рука – не болит? – с неожиданной заботой спросил мастер Домис.
– Нет, я просто хотела проверить, как звучит струна.
– Если тебе послышалась фальшивая нота, то это у меня в животе урчит, – засмеялся Тальмор.
– Переел на ярмарке? – съехидничал Сибел.
– Напротив, недоел за завтраком, – отрезал обиженный насмешкой Тальмор. Он встал и вышел из комнаты. Сибел, тихонько посмеиваясь, направился за ним.
– Мастер Шоганар ждет тебя после обеда? – спросил Домис, кивком приглашая Менолли следовать за собой.
– Да, мой господин.
– Тогда тебе придется продолжить занятия вокалом, – туманно заметил он. <Должно быть, он предпочел бы, чтобы я больше времени уделяла занятиям с ним>, – подумала Менолли. Но мастер Робинтон выразился совершенно недвусмысленно: по утрам она занимается с мастером Домисом, а послеобеденное время принадлежит мастеру Шоганару.
Когда они вошли в столовую, большинство мест было уже занято. Домис повернул направо, к столу мастеров. Менолли заметила Моршала, который уже сидел на своем месте. Такого надутого вида она у него еще не видела. Девочка поспешно отвела взгляд.
– Пона уехала! – налетел на нее Пьемур, лицо его так и сияло. – Теперь я могу сесть с тобой, за один стол с девчонками. Аудива не возражает – ведь это Пона на меня наябедничала. И еще Аудива просит, чтобы ты села рядом с ней.
– Как – уехала? – удивленная и одновременно встревоженная, Менолли вслед за Пьемуром подошла к столу у очага. Места по обе стороны от Аудивы пустовали. Увидев Менолли, девочка растерянно улыбнулась и кивнула на место справа от себя, подальше от подружек.
– Уехала – и все тут! Ее увезли на драконе, – добавил Пьемур. Было заметно, что радость, вызванную отъездом Поны, несколько омрачает то, что она отбыла столь торжественно.
– Из-за вчерашнего? – в сердце у Менолли холодной змейкой зашевелился страх. Даже здесь, в домике, под присмотром Цеха арфистов, Пона была опасна. Теперь же, в дедовском холде, во всеоружии мстительных чувств, она представляет для ученицы Менолли куда большую угрозу.
– Не только, – значительно изрек Пьемур. – Так что не вздумай ни о чем сожалеть. Просто, как я слышал, вчерашнее было последней каплей – ведь она пыталась тебя оболгать. А Данке здорово досталось от Сильвины! Ух, и отвела же она душу – ей уже давно не терпелось задать толстухе жару!
Тимини занял три места напротив Аудивы и настойчиво приглашал Менолли с Пьемуром присоединиться к нему.
– Ты, Пьемур, сядь с Тимини, а я – с Аудивой. Похоже, Бриала решила устроить ей бойкот – видишь, рядом пустые места?
Подойдя к Аудиве, Менолли поймала враждебный взгляд Бриалы. Смуглая девочка толкнула свою соседку Аманью, и та тоже уставилась на Менолли. Но Менолли сделала вид, что не замечает их недовольства и встала рядом с Аудивой. Та нашла ее руку и порывисто сжала. Скосив взгляд, Менолли увидела, что глаза у Аудивы красные, лицо опухло – она явно плакала, причем совсем недавно.
Наконец был дан знак сесть, и завтрак начался. Обе девочки молчали – Менолли от смущения, Аудива от расстройства. Зато Пьемур, не обремененный никакими заботами, болтал за троих.
– А знаешь, Менолли, я ведь снова получил девять пончиков: пекарь-то думает, что это нам с тобой и Камо. Но я поделился с Тимини, правда, Тим? А еще я поставил на бегуна – и выиграл! Любой, у кого есть голова на плечах, сообразил бы: первым придет тот, у которого копыто треснуло – зачем ему долго мучиться?
– И сколько же всего денег ты огреб?
– Ха! – глаза Пьемура вспыхнули торжеством. – Так я тебе и сказал! Во всяком случае, под конец ярмарки у меня их оказалось больше, чем в начале.
– Надеюсь, ты не держишь их в спальне? – забеспокоился Тимини.
– Ты что же, за дурачка меня считаешь? Я отдал их на сохранение Сильвине. И объявил всем, где мои денежки, – чтобы не вздумали выпытывать, куда я их спрятал. Пусть я маленький, но котелок у меня варит!
Бриала, демонстративно не замечающая всю компанию, язвительно фыркнула. Пьемур чуть не взвился, но Менолли толкнула его под столом ногой, чтобы он не вздумал вылезать.
– А ты знаешь, Менолли, – Пьемур перегнулся через стол и с таинственным видом обвел глазами всех троих, – что сегодня подмастерьев назначают на должности?
– Правда? – удивилась Менолли.
– Да не прикидывайся! Разве ты у себя в комнате ничего не слышала? Я-то видел, что окна Главного зала открыты, а твоя комната как раз над ним.
– Я занималась делом, – отрезала Менолли. – К тому же мне еще в детстве объяснили, что подслушивать чужие разговоры – неприлично!
Но Пьемур только закатил глаза: мол, подумаешь, какие тонкости.
– Тогда, Менолли, тебе у нас придется туго! Тут нужно всегда на шаг опережать мастеров… и лордов тоже. Арфист должен стремиться узнать как можно больше.
– Узнать, но не подслушать, – парировала Менолли.
– К тому же ты только школяр, – поддержала ее Аудива.
– А как еще, по-вашему, школяру научиться, чтобы стать настоящим арфистом? – не сдавался Пьемур. – Только прислушиваясь к своему учителю, а иногда – и подслушивая. К тому же, мне приходится думать о будущем. Мой голос не вечен, так что надо освоить что-нибудь еще, кроме пения. Знаете ли вы, – он так широко взмахнул рукой, что Тимини невольно пригнулся, – что только у одного из сотен мальчишек, поющих дискантом, сохраняется голос? Возможно, мне не повезет, но зато я выучусь разнюхивать секреты, и тогда меня, как Сибела, будут отправлять в дальние странствия, и я получу файра, чтобы посылать в Цех донесения… – Внезапно Пьемур спохватился и, испуганно вытаращив глаза, с опаской уставился на Менолли.
Девочка не выдержала и рассмеялась. Зато Тимини, который, видимо, уже не впервые выслушивал далеко идущие замыслы Пьемура, едва не подавился от возмущения.
– Ты не думай, Менолли, я правда без ума от файров, – принялся оправдываться Пьемур, пытаясь загладить неловкость и не упасть в глазах Менолли.
Менолли не могла отказать себе в удовольствии подразнить юного негодника и сделала вид, что сердится. Но вид у мальчишки был такой безутешный, что она сменила гнев на милость значительно раньше, чем намеревалась.