– Ладно, Пьемур, – ведь ты мой первый и самый верный друг во всем Цехе. И я уверена, что мои файры к тебе искренне привязались. Кривляка, Крепыш и Лентяй даже едят у тебя из рук. Не знаю, смогу ли я тебе помочь, но если мой голос будет хоть что-то значить, ты обязательно получишь яйцо из Красоткиной кладки.
Пьемур испустил такой шумный вздох облегчения, что умудрился привлечь внимание девочек, которые до сих пор продолжали делать вид, будто этот край стола не существует. Подали подносы с тушеным мясом и овощами, и Менолли, воспользовавшись общим шумом, спросила у Аудивы, как дела.
– Теперь, когда они кончили бесноваться, уже лучше. Хорошо еще, что я родовитее их всех – пусть даже считается, что в Цехе арфистов родовитость не имеет никакого значения.
– Ты к тому же еще и лучше всех играешь, – вставила Менолли, желая подбодрить Аудиву. Уж больно несчастный вид был у девочки: щеки вон как опухли – должно быть, полночи проплакала.
– Так ты действительно считаешь, что я могу научиться? – недоверчиво спросила Аудива, но глаза ее радостно блеснули.
– Судя по тому, что мне удалось услышать в то утро, – да. Остальные просто безнадежны. Если ты не обязана проводить у Данки все свободное время, то заходи ко мне, можем поупражняться вместе.
– Играть вместе с тобой? Правда, Менолли, ты не шутишь? Я так хочу учиться, а остальные клуши только и знают, что сплетничать о воспитанниках из холда, о тряпках да о том, кого папаши подыщут им в мужья!
Менолли протянула руку ладонью вверх, и Аудива ее с благодарностью пожала – глаза девочки разгорелись, все следы былой печали как рукой сняло.
– Погоди, ты же еще не знаешь, что произошло у нас в домике, – доверительно понизив голос, сказала она. Пьемур, прислушиваясь, вытянул шею, но Аудива махнула на него рукой. – Редкая, я тебе скажу, была потеха! А слышала бы ты, что Сильвина наговорила Данке! – хихикнула она.
– А как ты думаешь, не будет неприятностей из-за того, что Пону отослали домой? Как-никак она внучка правителя холда.
Личико Аудивы слегка омрачилось.
– Главный арфист имеет полное право решать, кого оставить в своем Цехе, а кого отослать, – торопливо проговорила она. – По званию он равен лорду-правителю, а тот может избавиться от любого воспитанника, когда пожелает. К тому же, ты и сама дочь правителя.
– Правителя, но не лорда. Только теперь я – ученица, – Менолли потрогала ученический значок, который был для нее дороже любого родства.
– Ты ученица Главного арфиста, – напомнил Пьемур. Видимо, слух у него был действительно острый, коли он разобрал, о чем они шушукаются. – А это совсем особое дело. – Он в упор посмотрел на Бриалу, которая тоже пыталась расслышать, о чем шепчутся Менолли с Аудивой. – И тебе, Бриала, лучше бы об этом не забывать, – добавил он и грозно нахмурился.
– Можешь сколько угодно думать, что ты какая-то особенная, – надменно проговорила Бриала, обращаясь к Менолли, – и все равно, ты всего-навсего ученица. А Пона – любимица своего деда. Подожди, пусть он узнает, что здесь творится, тогда посмотрим, что от тебя останется! – Она насмешливо прищелкнула пальцами.
– Закрой рот, Бриала, все равно, кроме глупостей от тебя ничего не услышишь, – заявила Аудива, но Менолли уловила в ее голосе оттенок неуверенности.
– Ах, глупости? Ты еще не знаешь, что Бенис обещал устроить твоему Видериану!
Их спор нарушил протяжный стон Пьемура.
– Скорлупа и Осколки – Пона уехала! Значит, теперь, хочешь-не хочешь, мне придется петь ее партию! Вот еще новая напасть! – Его отчаяние, каким бы притворным оно ни было, удачно свернуло разговор на предстоящий Весенний праздник.
– Ты, Менолли, может быть, думаешь, что ярмарка – это самая потеха. Тогда подожди до праздника. В холде придется здорово потесниться – ведь нужно будет на два дня дать приют населению всего западного Перна! К нам отовсюду съедутся всадники и арфисты, ремесленники и холдеры – крупные и мелкие. Как раз тогда и назначают новых мастеров, набирают новых учеников. И начинается такое веселье, что я даже согласен петь за Пону. А уж танцы будут до самого утра, а не только до темноты.
Прозвучал гонг, объявили список обязанностей. Большинству групп предстояло убирать ярмарочную площадь и мотыжить поля, где вчера паслись на привязи скакуны. Пьемур недовольно скривился: его группа получила назначение в поля. При виде его уныния Бриала злобно усмехнулась. Он хотел было достойно ответить, но Менолли наступила ему на ногу. Мальчуган недоуменно вытаращил глаза, но девочка укоризненно покачала головой и похлопала себя по плечу. Пришлось смириться – Пьемур отлично понимал: нужно ладить с Менолли, чтобы получить файра.
Менолли, как ей и было предписано, отправилась к мастеру Олдайву, который, осмотрев ее ноги, объявил, что они в полном порядке, и посоветовал девочке обратиться к Сильвине по поводу башмаков. С рукой тоже дела шли на лад – нужно только постараться, чтобы кожа не трескалась. Тише едешь – дальше будешь: вот в чем весь секрет. И еще: не нужно забывать о заживляющем бальзаме.
Когда девочка шла через двор, направляясь на урок к мастеру Шоганару, в воздухе появились ее файры. Красотка уселась к ней на плечо, передавая впечатления веселого купания в озере, теплых, нагретых солнцем прибрежных скал. Очевидно, с ними была и Мерга – на камнях Менолли разглядела вторую золотую королеву. Настроение у всей компании было безоблачное.
Мастер Шоганар не шевелился. Одна пухлая ладонь подпирала щеку, другая застыла на бедре. Сначала Менолли показалось, что он спит.
– Значит, все-таки вернулась ко мне – после столь успешного пения на ярмарке?
– А что, не нужно было петь? – услышав в его голосе упрек, Менолли так резко остановилась, что Красотка тревожно чирикнула.
– Ты никогда не должна петь, не получив моего особого позволения, – огромный кулак опустился на стол.
– Но сам Главный арфист…
– Кто твой учитель вокала – я или Главный арфист? Я тебя спрашиваю! – так оглушительно взревел Шоганар, что Менолли отшатнулась.
– Вы, мой господин. Только я подумала…
– Ах, подумала? Знай: пока ты у меня учишься, за тебя думаю я… А тебе, юная Менолли, еще предстоит у меня немалому научиться, пока твой голос не достигнет должного уровня, необходимого для настоящего арфиста! Я достаточно ясно выразился?
– Да, мой господин. Мне очень жаль, что так получилось. Просто я не знала, что нарушаю…
– Ну, ладно, ладно, – внезапно голос мастера зазвучал столь благосклонно, что Менолли подозрительно уставилась на него. – Ведь я, кажется, действительно не предупредил, что пока не считаю тебя готовой для выступлений на публике. Так что принимаю твои извинения.
Девочка с облегчением перевела дух.
– К тому же, – продолжал он, – ты вчера выступила не так уж плохо.
– Так вы меня слышали?
– Разумеется, слышал! – Его кулак снова опустился на стол, хотя и с меньшим грохотом, чем в первый раз. – Я слышу каждый голос, звучащий в нашем Цехе. И должен тебе сказать, что фразировка была просто ужасна! Пожалуй, самое лучшее, что мы сейчас сможем сделать, это проработать песню с самого начала, чтобы ты наконец поняла, что значит правильное исполнение. – Он обреченно вздохнул. – Ведь тебе наверняка придется снова петь ее на публике – это совершенно очевидно, поскольку ты сама ее сочинила, к тому же она несомненно популярна. Так что придется тебе научиться петь ее как следует! Итак, начнем с дыхательных упражнений. Ну скажи, – последовал очередной удар по столу, – как можно их выполнять, если ты стоишь на другом конце зала и к тому же трясешься как в лихорадке? Успокойся, девочка, я ведь тебя не съем, – пропел он нежнейшим голосом – такого она у него еще не слышала. На губах его появилась едва заметная улыбка. – Хочешь-не хочешь, – добавил он уже значительно строже, – а я научу тебя извлекать из песни все, что можно.
Хоть урок и начался с неожиданной взбучки, Менолли покидала класс мастера Шоганара с сознанием, что она многое поняла. Они прошли всю <Песенку о королеве файров> фраза за фразой. Время от времени Красотка вплетала в мелодию свою заливистую трель. К концу занятия Менолли преисполнилась еще большего благоговения к музыкальному таланту мастера Шоганара. Он наглядно показал ей, как подчеркнуть каждый нюанс и оттенок мелодии, и в его интерпретации песня приобрела несравненно большую выразительность.