Выходя из гардеробной, Лес по дороге прихватила щетку для волос. Расчесываясь на ходу, она вошла в спальню и присела на край кровати, застланной атласным покрывалом. Она слышала, как снизу доносится отдаленное и неясное бормотание голосов. Хлопнула входная дверь. Затем послышался голос Эндрю, пожелавший Эмме спокойной ночи. Лес опустила щетку на колени и застыла в ожидании. Судя по звукам, Эндрю вошел в гостиную, соединяющую — или разъединяющую? — их спальни. Дверь ее комнаты открылась. Лес почувствовала, что муж смотрит на нее, стоя на пороге. Сама она в его сторону не глядела.
— Все заперто. — Эндрю привалился плечом к дверному косяку.
— Хорошо. — Лес продолжала расчесывать волосы.
Эндрю постоял немного и вошел в комнату. Лес пришлось собрать все свои силы, чтобы не швырнуть в него щеткой.
— Прием получился превосходным. Ты, как всегда, превзошла себя, — сказал он.
— Удивительно, что ты это заметил. — Лес постаралась удержаться от сварливого тона, но это ей мало удалось.
— Что это значит? — У Эндрю вырвался смущенный смешок.
Не в силах усидеть на месте, Лес вскочила и зашагала вокруг кровати.
— Что значит?!! Как ты можешь задавать такие вопросы? — Гнев ее наконец-то вырвался наружу.
— Потому что я хочу понять, о чем ты говоришь.
— И ты после того, как вел себя таким образом весь вечер, еще смеешь стоять здесь и невинно спрашивать, в чем дело? — наступала на него Лес.
— Да что же я такое сделал? — в замешательстве поднял руки Эндрю.
Лес вовсе не хотелось называть своими словами, что она имеет в виду, но и стерпеть, как муж прикидывается ягненком, было ей невмочь.
— Ты весь вечер глаз не отводил от этой Бейнз.
— Что? — в удивлении, словно не веря своим ушам, рассмеялся Эндрю.
— Все это заметили. Как это было унизительно — видеть, как люди наблюдают за мной и перешептываются за моей спиной, обсуждая, вижу ли я, что происходит. Ты все время занимался только ею одной и не обращал никакого внимания на всех других гостей.
— Лес, но это же просто неправда. Все было совсем не так. Да, я не отходил от нее. А как ты считаешь, что я должен был делать? Она на этом приеме не знала ни единой души. Было бы не слишком хорошо, если бы я оставил ее стоять в одиночестве. И я как хозяин считал своей обязанностью познакомить ее со всеми остальными, потому-то мы с ней и блуждали по гостиной. Думаю, что мы поговорили почти со всеми, кто там был.
— Твоя обязанность, — произнесла Лес ледяным тоном. — И какой же тяжелой была, должно быть, эта обязанность. Уверена, что тебе приходилось заставлять себя все время смеяться и улыбаться ей.
— А я и не собираюсь отрицать, что мне с ней было приятно. — Эндрю медленно покачал головой, и на губах его появилась терпеливая, извиняющая улыбка.
Его спокойствие только усилили досаду и ярость, обуревавшие Лес.
— Она заставляет меня чувствовать себя молодым, — сказал Эндрю.
— Стало быть, я заставляю тебя чувствовать себя старым? — Лес шагнула назад к кровати и села опять.
— Конечно, нет. Я только пытаюсь объяснить тебе, как интересно и забавно находиться в ее обществе.
— А целовать ее на прощание — это тоже забавно? — Лес еще раз с силой провела по волосам щеткой, затем сжала ее в руках и уставилась на щетину невидящим взглядом.
— Лес, что ты говоришь? Я не верю своим ушам, — пробормотал Эндрю. — Лес, да я целовал на прощание буквально каждую женщину, которая уходила…
Какой-то частицей сознания Лес понимала, что он говорит правду. Эндрю подошел к кровати, сел рядом с женой и нагнул голову, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Уверен, что ты ревнуешь, — сказал он.
— А ты бы не ревновал? Среди гостей не было ни одного, кто бы не подпустил мне какой-нибудь намек. — Лес бросила на него укоризненный взгляд. У нее так накипело внутри и она так долго копила свое негодование, что не могла так быстро расстаться со своей обидой — будь причина ее воображаемой или нет.