Аргентовские
ПОСЛАНЕЦ ИЗ ПИТЕРА
Тихо угасал короткий зимний день. Отблески вечерней зари румянили заснеженные крыши торговых рядов, играли позолотой купола Троицкой церкви и, врываясь через разрисованные морозными узорами окна, угольками тлели на стенах кабинета. Таившийся по углам сумрак густел.
Они сидели уже часа два, а разговору, казалось, не будет конца. Больше рассказывал гость, хозяин внимательно слушал, оживляя беседу односложными вопросами и восклицаниями.
По рассказам отца Лавр представлял Климова другим и заранее был настроен недружелюбно. Все-таки кадровый военный, писарь, не то что солдат или матрос. Сколько таких: на словах — одно, а на деле — меньшевикам и эсерам в рот заглядывают.
«Два месяца, как совершилась пролетарская революция, а бывший председатель Курганской земской управы господин Алексеев раскатывает по уезду и агитирует за учредиловку. Ну, этому Климову я такое скажу… — распалял себя Лавр, собираясь в партийный комитет большевиков. — Верно батя сказал: «Советская власть как бы и есть, а в то же время вроде и нету ее у нас».
Однако встреча между председателем комитета партии большевиков Александром Климовым и матросом Лавром Аргентовским, прибывшим в Курган с мандатом Кронштадтского ревкома, произошла совсем не так.
Комитет размещался на втором этаже бывшей полицейской управы, в просторном кабинете бывшего исправника. Третья дверь слева. Еще мальчишкой раза три или четыре Лавра приводили сюда. Тучный усатый исправник Иконников угощал леденцами и вкрадчиво спрашивал: кто приходит к ним в гости, видел ли в доме револьвер, куда батя ездил на прошлой неделе. Потом его отпускали, строго наказав никому ничего не рассказывать.
Когда Лавр вошел, Климов застуженным голосом раздраженно кричал в телефонную трубку:
— Хоть по телефону бросьте кривляться. Вы — саботажник! Партия… Вся ваша эсеровская партия — ярмо на шее пролетариев!
Климов бросил трубку так, что жалобно брякнули, словно ойкнули, рычажки деревянной коробки настольного телефона.
— Видал ты его, буржуя недорезанного! — вместо приветствия обратился он к матросу, как бы приглашая в свидетели. — Бандиты Ведерникова хозяйничают в городе, даже днем грабят, а милиция операцию по отлову бродячих собак затеяла…
На щеках Климова проступили красные пятна. Он поднял на Аргентовского большие темные глаза. В них — тревога и усталость.
«Ему, видно, тоже не мед… — подумал Лавр, подавая Климову четвертушку синей бумажки — мандат Кронштадтского ревкома, честь по чести заверенный подписями и большой круглой печатью. — Может, батя немного темнил в отношении Климова… Старики любят наизнанку все переворачивать…» — Он с каким-то внутренним раздражением вспомнил слова отца: «…Меньшевики и эсеры переиначили Советскую власть на свой лад».
— Ну, дорогой братишка, вовремя ты к нам пожаловал! — приподнимаясь из-за стола, воскликнул Климов. — Большевики-балтийцы во как нужны! — черкнул он ребром ладони по шее. — Давай поручаемся.
Скуластое лицо председателя засветилось такой искренней радостью, что Лавр невольно улыбнулся; в груди разлилась теплая волна, окончательно растопила ледок недоверия и настороженности.
— Тяжелое положение, — усадив гостя к столу, продолжал Климов. — Чуть ли не все руководящие посты в Советах занимают меньшевики и эсеры. Большевиков трех десятков не насчитывается. Куда ни сунься — везде дыра. Стыдно сказать: уже два месяца как Временное правительство низложено, а в Кургане здравствует образованная им милиция. «Народная» называется. Вывеска-то какая!.. Хоть на божницу ставь… А она такая «народная», что кинь палку — в околоточного или бывшего полицейского попадешь.
Климов скрутил козью ножку, предложил свернутую гармошкой газету и кисет Аргентовскому.
— Спасибо, не курю.
— А я с этим баловством грудницу нажил. Чуть ветерком опахнет — дышать не могу, горло перехватывает.
Затянувшись, Климов откинулся в резном кресле, с прищуром глянул на гостя, словно прикидывая: на что способен матрос. Лавр молчал, теребя лежавшую на коленях бескозырку.
— Ты извини, — спохватился Климов, — что я тебе тут страсти-мордасти рассказываю. Хороший хозяин поначалу должен гостя выслушать: кто и что он, да куда путь держит. А у тебя, братишка, видно, есть о чем поведать.
Биография у Лавра самая заурядная, но… есть в ней кое-что и любопытное.
Л. В. Аргентовский, первый комиссар Курганской горуездной милиции.