Захотелось немедленно вернуться в отель, в номер, где стоял стакан с жёлтой жидкостью. Что-то подсказывало мне это. Я побежал в предполагаемую сторону отеля, но остановился через минуту. Что я делаю? Бежать придётся, наверное, час. Мне захотелось поймать машину и я оказался прямо на дороге стуча ладонью по капотам притормаживающих авто. Ноута в руках уже не было, сумка упала под ноги. В ближайшей машине седой старик кричал прямо мне в лицо выпучив глаза и продолжал ехать на меня. Я отскочил. В следующей женщина тряслась как в лихорадке и царапала кожу на лице. Она попала пальцем в глаз и после того стала биться головой о руль. В неё сбоку въехал автобус и женщина содрала лицо вместе с глазами о край приоткрытого стекла дверцы. Множество сигналов машин заглушил крик ребёнка совсем рядом со мной. Всё это вытеснило меня назад на тротуар. Всё окрасилось в синее, на город упала фиолетовая тень, солнца на небе не было. Облако оформилось в чёткую полосу на небе шириной в несколько Лиговских. Я не оборачивался больше на крики и побежал к вокзалу. Большинство людей уже не бежали, а сидели на корточках или на коленях и раздирали кожу на руках или лице. Все кричали, соревнуясь в громкости. У меня жгло в груди, но я бежал пока не показались ступени входов в Московский вокзал. И тут я перестал бежать. Мне отчего-то стало так грустно, так тоскливо, что я заплакал. Натурально рыдая я постепенно опускался на землю. Я вспомнил сразу все значительные жизненные неудачи и сразу все обиды и ссоры. Я заливался слезами, но старался продолжать движение вперёд. Подставляя ноги под двигающееся по инерции тело, преодолевал больше и больше метров. Я крепился как мог чтобы не схватиться за голову и не сесть на корточки, как почти все вокруг. Огромным препятствием у меня на пути оказалось тело человека в плюшевом пальто, он лежал на боку и выл как животное. Мне было так грустно, навалилась такая слабость, что я не мог перешагнуть или обойти лежащего. Я застыл перед ним как перед стеной. На моё счастье, человек в пальто стал извиваться и двигаться змеёй в сторону, освободив мне путь. Стариковскими шажками, плача и держась за место карбункула я топал в вокзал. Сил хватило только добраться до желтоватых деревянных дверей. Забраться на первую ступеньку у меня не было воли. Я тихо завыл и посмотрел наверх, на второй этаж, на радугу-кольцо. В этот момент мои слёзы сползли на щёки, и я увидел его. Высоко над деревянными дверями на корточках прямо на стене сидело нечто напоминающее безобразную летучую мышь размером с человека и с лицом морщинистой куклы. Оно, это, имело глубокие дыры вместо глаз, а из колен и локтей выступали длинные серповидные шипы. Оно зашевелилось как бы готовясь слететь вниз, на меня, начало поднимать перепончатые конечности, которые завершались длинными сухими пальцами. И ещё я различил удивительно похожие на треугольные брови морщины над пустыми дырами в лице. Брови. Ровные, как зажившие хирургические разрезы. Жжение внутри меня усилилось, вспыхнуло в сердце. Боль охватила меня, я кричал уже не переставая. Крик был как бесконечный выдох, что опустил меня на колени перед дверями вокзала и чудовищем над ними. Боль скрутила меня и напрягла все мышцы, сминая шею вниз, между колен, а руки выворачивая за спину. Моё тело не слушалось меня. Крика я больше не слышал, но рот продолжал быть широко открытым, я выхаркивал из себя воздух. Краткая вспышка света перед глазами, наверно от сильной боли и я больше ничего не мог видеть. В наступившей для меня тьме, как после долгого взгляда на лампочку, расходилось во все стороны фиолетовое мерцающее Кольцо.