Натяжение цели ослабло. Аргилай еще раз дернулся и, сбросив с себя ржавые оковы, перекувырнувшись через черенок метлы, полетел вниз. Но полет оказался не долгим, а приземление мягче, чем ожидалось. Юноша упал на крышу избы, с треском проломил ее и в конечном итоге очутился в большом стоге сена.
Метла с раненой ведьмой рванула в сторону леса. Но далеко не улетела. По дороге вильнула раз, другой и, потеряв управление, упала среди деревьев.
Трицитиана не стала дожидаться, когда Аргилай придет в себя. Арт-три бегом отправилась на розыск места падения метлы, чтобы окончательно решить вопрос с ведьмой.
Первое, что увидела наемница на месте крушения, был седовласый парик. Волосы, висящие на ветке сосны, умиротворяюще шевелились от легкого теплого ветерка. А вот их обладательница – порядком облысевшая ведьма, используя метлу, как костыль, медленно ковыляла прочь по тропинке.
– Стоять! – приказала Трицитиана. – Говори где Йорген.
Сгорбленная старушка повернулась. Длинный нос с уродливой бородавкой отклеился и висел на лоскуте на уровне подбородка. Шляпа отсутствовала, открывая высокий лоб и впалые щеки, покрытые щетиной. С красивого мужественного лица, на наемницу смотрели, испуганные глаза незнакомца.
Трица фыркнула, скрестила руки на груди и прислонилась плечом к стволу ближайшего дерева.
– Вот значит, как! – медленно проговорила она. – Слышала я про мужиков, что живут двойной жизнью. Но про мага живущего тройной жизнью слышу впервые.
– Как ты догадалась? – спросил Йорген уже не хриплым голосом ведьмы, а своим, зычным и певучим.
– Я Трицитиана, дочь Ломонда. – представилась наемница. – Надеюсь еще помнишь своих коллег. А как твое настоящее имя?
– Я не хочу его вспоминать и тем более произносить. – буркнул маг, опускаясь на корень одного из деревьев и осматривая рану. – Тащишь чужака на Остров?
– Не твое дело, куда я его тащу. – мрачнея, огрызнулась женщина.
– Согласен, не мое. – не стал спорить Йорген. – Но ты хоть рассказала ему кто он? – морщась от боли в плече, спросил мужчина.
– Нет. – все так же мрачно ответила Трица. – А если ты расскажешь ему об этом, то в Сытном все узнают кем на самом деле является злая ведьма.
– Я тебя понял. – кивнул маг.
Быстрый, приближающийся топот, заставил собеседников примолкнуть. По лесу бежал Аргилай с обнаженным мечом в руке.
Трицитиана посмотрела на фальшивую ведьму и сделала страшные глаза – мол только попробуй ему рассказать. Йорген кивнул.
Лаи остановился. Он тяжело дышал после забега и, с удивлением смотрел на раненого мужчину в костюме ведьмы.
– Йорген был ведьмой? – спросил юноша.
– Соображаешь. – усмехнулась женщина.
– Он что… – Лаи замялся, подыскивая подходящее определение. – Из тех самых? Ну таких, которые носят странную одежду и все такое прочее.
– Если ты о магах, то да. – посмеиваясь ответила арт-три.
– Маг!? – воскликнул Аргилай, отскакивая подальше и выставляя меч перед собой. – Надо его убить!
Йорген тяжело вздохнул и медленно ответил:
– Вот именно по этой причине мне и приходится выдавать себя за ведьму. Магов не любят на континенте. Никто не верит, что маг может помогать людям.
– И, казалось бы, с чего вдруг! – воскликнул Лаи. – Может не надо чердаки взрывать и на людей охотиться?
– Должно быть ты столкнулся с магами Острова Семи Башен… – с грустью предположил Йорген. – Я давно покинул Остров и никогда больше не вернусь. Мой дом теперь здесь.
– Что-то не очень-то тебя дома жалуют. – заметила Трицитиана. – Хотя дровишек от души принесли, не пожалели.
По лицу мага пробежала тень.
– Не жалуют они… – с обидой в голосе проговорил он. – Людская память коротка и избирательна. Хорошее быстро забывается, а принимается, как должное. Но зато плохое тебе будут припоминать до самой смерти. Когда одиннадцать лет назад я прибыл в это село, тут было страшное захолустье. Селяне ютились в гнилых хибарках и перебивались кореньями из леса. Я – стал для них спасением! Ведьму любили, как родную мать. Я гнал зверя в силки, менял погоду, чтобы увеличить урожай, лечил любые болезни и отгонял хворь от скотины. Ни один младенец, ни одна роженица не умерли при родах, понимаете? Маленькая деревенька под названием Хлябь за несколько лет преобразилось в большое зажиточное село. Его даже переименовали в Сытное.