– На месте? – удивилась наемница, озираясь по сторонам. Вокруг были одни камни и склон горы, уходящий в небо почти под прямым углом.
– Там! – гном указал в сторону небольшого водопада.
Потоки воды падали со скалы, давая начало реке вдоль которой шел отряд. За водопадом черным провалом угадывались очертания входа в пещеру, выдолбленную или промытую в горе. Туда друзья и направились.
Пришлось еще раз намокнуть. Бодрящие ледяные струи воды окотили уставших путников и их скакунов с ног до головы. Но сейчас это мало кого заботило.
Цоканье копыт громким эхом отражалось от сводов каменного тоннеля. Под ногами хлюпал, ледяной ручей, достигающий в самых глубоких местах середины голени. Еще при входе Нюх извлек из малозаметной ниши в стене масляную лампу и зажег ее. Теперь отряд шел, за небольшим островком света сквозь тьму тоннеля. Двигались пешими, коней вели под уздцы. Высота потолка не позволяла всаднику проехать.
– Что за тоннель? – спросила Трица.
– Тоннель, тоннель, тоннель… – голос наемницы эхом отразился от стен и ушел куда-то внутрь горы.
– Технический. – коротко пояснил Кошель, ковыляя с перекошенным от боли лицом и держась за седло своей лошади.
– Ический, ический, ический… – подхватило эхо.
– Почему с потолка капает? – буркнул Лаи, поглядывая вверх и не видя ничего, кроме темноты.
– Апает, апает, апает… – ответила эхо.
– Над нами река. – пояснил Нюх не оборачиваясь.
– Ека, ека, ека… – поддержала эхо.
В тоннеле послышался многократно усиленный отзвук далекого топота множества ног и грубые мужские голоса, кричащие команды на варварском наречии.
– Медведи нашли вход, – выругалась Трицитиана. – Прибавим ходу!
– Оду, оду… – согласилось эхо.
– Почти пришли! – радостно сообщил Нюх, поднимая над головой ламу, чтоб осветить ответвление в сторону – еще более узкий тоннель, чем ход, по которому сейчас передвигался отряд. – Это водоотводной канал!
– Что? – не расслышал Аргилай, шедший последним.
– Что, что, что… – так же поинтересовалось эхо.
– Водоотводной канал! – крикнул Нюх.
Лаи прислушался к ответу эха на слова гнома, и улыбка слегка коснулась его обветренных, посиневших губ.
– Похоже на то… – согласился юноша. – И темно так же.
Крики Сыновей Черного медведя и шлепки десятков ног по воде, раздавались все ближе. В отличие от отряда, варвары шли по тоннелю налегке, без лошадей и раненого гнома. Трица на ходу, почти на ощупь отвязала от седла копье.
– Жаль кинжал пришлось оставить. – пожаловалась наемница.
– Если мы выберемся отсюда живыми, – крикнул Нюх. – Я преподнесу тебе в дар кинжал, достойный самого короля, красавица!
– Заметано! – согласилась Трица.
Лаи, наконец, отвязал от седла меч и теперь пытался застегнуть ремень с самодельными ножнами у себя на поясе. Повод, зажатый в руке, очень мешал, а ножны постоянно путались в ногах.
– Лошадей в правый тоннель! – скомандовал Нюх, останавливаясь у развилки и пропуская вперед себя отряд. – Затем все сюда и помогайте.
Свет масляной лампы в руке гнома выхватил из темноты толстый промасленный канат, свисающий с потолка вдоль каменной стены тоннеля и крепящийся к какому-то люку.
– Что это? – спросил Аргилай, последним заводя коня в соседний тоннель.
– Люк сброса воды. – ответил гном и усмехнулся. – Если дернем за веревочку, то чудесным образом спасены.
Бипа смачно плюнул на ладони и растер результат.
– Вот так всегда, – пожаловался он. – Если не дернуть, чуда не произойдет.
Шум приближающихся врагов раздавался все ближе. Стало слышно, как кто-то из бойцов бьет оружием в щит, задавая ритм бега.
– Хватит трепаться, – рявкнула Трица, хватаясь руками за канат. – Тяните!
Гномы и люди дружно ухватились за толстую промасленную веревку и принялись тянуть.
– Что я ненавижу больше Черной плесени, – скрежеща зубами от натуги, прокряхтел Бипа. – Так это ржавчину!
Отряд тянул со всей силы, перебирая ногами по скользкому от воды, полу, но люк упрямо не поддавался. По стене тоннеля прыгнула тень. Варвары стремительно приближаясь, держа в руках факелы.
– Бесполезно! – прокряхтела Трица, продолжая тянуть. – Придется принять бой.
– Я слишком устал, чтобы драться. – воскликнул Аргилай и отошел в сторону.
– Тогда тяни, драть твою за ногу! – велела наемница.
Но юноша не ответил. Он расстегнул пояс, отбросил в стороны меч в ножнах и направился в темноту бокового тоннеля, где находились лошади. Трицитиана еще даже не успела придумать слово, которым хотела назвать своего ученика, когда тот вернулся, ведя на поводу Упрямца. К седлу Фельдбонского боевого жеребца Аргилай привязал свой пояс.