– Ты себе коня выбрал меньше чем за минуту, – проворчала Трица, битый час ожидающая, когда ее новый спутник окончательно подберет себе костюм, из вещей предложенных Копытом. – А портки выбрать не можешь?
– С конем проще было. – ответил Лаи, задумчиво потирая подбородок и переводя взгляд с одних шаровар на другие.
Смешно изменив голос, женщина спародировала недавние слова Аргилая:
– Вес – это надежность. Чем больше – тем лучше.
– Да, – согласился юноша, игнорируя явный сарказм. – А еще этот громадный конь разбойника ударом груди на несколько шагов отбросил. – напомнил он. – С такой животинкой никогда не пропадешь!
– Или пропадешь сразу. – скривилась Трицитиана. – Один Фельдбонский боевой конь стоит, как пол табуна обычных. – сообщила она. – И учти: Копыто на разведение его купил. Нехорошо лишать коневода племенного жеребца.
– Ты мне сказала: не выбирай клячу. – напомнил Лаи. – Вот я выбрал.
– Я показывала тебе спокойную выносливую кобылку! – огрызнулась женщина и скрестила руки на груди. – А не это гигантское чудовище. Ты в седле, как мешок с навозом. Куда тебе боевой конь?
– Но ты сама брала этого жеребца, когда уводила табун у Борова!
– Он вожак, – разозлилась Трица. – За другим конем табун не пошел бы!
– Не знал, – сконфузился юноша. – Думал, ты взяла его из-за того, что конь боевой.
– А ты с кем воевать собрался? – с подозрением спросила женщина. – Я тебя обещала к отцу проводить, а не на войну. Едем по большаку до Ноби, там по перевалу через Пепельные горы – и все, мы на месте.
– Ну, мало ли, дорога дальняя. Всякое случиться может. – отрешенно ответил Лаи, прикладывая зеленые шаровары с черными узорами к своим ногам. – Эти? Или все же те? Никак не могу выбрать.
– Да выбери ты уже портки! – не выдержав, взорвалась наемница. – Бери любые!
Аргилай с укоризной посмотрел на собеседницу.
– Вот у тебя, сколько штанов в жизни было? – спросил он.
– Откуда я знаю. – в раздражении проворчала женщина. – Глупость, какая – портки считать. Много, наверное.
– Вот именно. – кивнул Лаи, возвращаясь к своему занятию по выбору шаровар. – А у меня это вторые штаны в жизни. Не хочу ошибиться с выбором.
Трица задумчиво посмотрела на собеседника, прикидывая, куда бы его побольнее пнуть. Но решила, что ей лень вставать с лавки, чтобы колотить парня и наставительно произнесла:
– Если бы ты хотел исключительно красные портки – то не стал мерить зеленые.
На лице Аргилая расцвела счастливая улыбка человека, который годами искал смысл жизни и внезапно обрел просветление:
– Решено! – вскричал он. – Беру зеленые!
– Наконец-то… – с облегчением выдохнула женщина. – Надевай и пошли. Нас обедать звали еще час назад.
Утро следующего дня выдалось прохладным и пасмурным. Совсем не таким, какое утро представляют в своих фантазиях закоренелые домоседы, когда мечтают однажды выйти из дома и отправиться навстречу приключениям. Утро старательно намекало, что приключения – это не только новые впечатления и интересные знакомства, но и грязь, холод, усталость; сырая, твердая земля вместо теплой, мягкой постели и туалет в кустах, где голодные комары радуются каждой голой заднице.
Аргилай неумело сидел в седле, сонно щурился и зевал во весь рот.
– Даже не позавтракаем? – жалостливо спросил он.
– Позже. – отрезала Трица, а затем обратилась к табунщику, явившемуся проводить путешественников до околицы. – Еще раз поздравляю с назначением на должность старосты, Копыто. Если какая помощь понадобится – пиши, приеду.
– Дороговато мне вышла твоя помощь. – проворчал коневод, посматривая на Фельдбонского боевого жеребца, которого по уговору пришлось отдать Лаи.
– У тебя табун остался, – напомнила рыжая женщина. – И Борова выгнали с деревни.
– И то верно. – согласился Копыто. – А не вертается он?
– Пес его знает. – пожала плечами Трицитиана, подтягивая стремена белогривой Луны. – Банду ему мы изрядно потрепали. Дважды подумают прежде, чем опять лезть в Большое Дно. Табуна и статуса в деревне он лишился. Власти у него теперь нет. Влияния тоже. Что ему остается? Лопнуть от злости? – усмехнулась она.
Коневод, ставший новым старостой деревни Большое Дно, улыбнулся и поднял ладонь в прощальном жесте: