– Мало ему. Есть еще у кого деньги.
– Сейчас я ему дам! – пообещала Трица, перемещаясь поближе к выходу.
Дверца приоткрылась шире, две жилистые руки схватили мужчину за синие отвороты ливреи и втащили в карету. Жадный лакей не успел даже пискнуть, как Трица скрутила его и, развернув лицом к Совенку, зло зашипела в ухо:
– Видишь это мальчика? Взгляни в его глаза, ну же! Видишь сколько в них боли и страдания. Проникнись этим чувством! У него пропала невеста. Возможно, она нуждается в помощи. – наемница повернула мужчину лицом к себе. – А теперь, посмотри в мои глаза. Видишь сколько в них жестокости и желания свернуть тебе шею? Проникнись и этим чувством. Проникся?
Лакей несколько мгновений тупо пялился на женщину выпученными глазами, а затем кивнул.
– Я ее обожаю! – выдохнул Эгей, следя за манипуляциями арт-три. – Подход к делу одно загляденье.
– Хорошо, молодец. – Трица продолжила шипеть жертве в лицо. – Теперь выбирай, кому из нас ты хочешь помочь в его желаниях. Мальчику или мне.
Лакей опять закивал, а его глаза выпучились еще сильнее.
– Что? – не поняла рыжая женщина, все так же сжимая жертву в удушающем захвате.
– Ты горло ему передавила, – подсказал Аргилай. – Он ответить не может.
– Хм, действительно. – согласилась Трицитиана и чуть ослабила хватку.
Мужчина в синей ливрее быстро задышал, глотая ртом, благословенный воздух и хрипло ответил:
– Игорный дом Три топора, Пучка бывает там. Больше ничего не знаю, честно.
– Слышал я про Три топора, бывал даже. – задумчиво проговорил Чарли Статус. – На северной окраине вроде, у причала.
– Да, там. – опять закивал перепуганный лакей. – Но про невесту ничего не знаю, нет.
– Жадная тварь, – скривился Борзый. – Ничего не знает, а денег требует. Сверни ему шею.
– Хватит с него. – ответила Трица к огромному облегчению помощника нотариуса. – Лучше дверь открой.
Вини громко щелкнул кнутом. Красная коробочка, развернувшись во дворе дома-колодца и покатилась на Северную окраину в сторону пристани, на ходу извергнув из себя лакея в ярко-синей ливрее.
Высокие особняки Старого города, прячущиеся от посторонних глаз за высокими коваными оградами, постепенно уступили место более низким каменным домам Нового города, а затем и бревенчатым приземистым избам, и покосившимся заборчикам Окраины.
– Думаете, Роксану держат в игорном доме? – с робкой надеждой спросил Совенок, отрываясь от созерцания города за окном кареты.
– Посмотрим. – передернула плечами Трица. – У нас появилась зацепка. Зайдем в Три топора, расспросим местных. Наверняка кто-то вспомнит купца с дочерью.
Чарли Статус задумчиво поковырял в ухе. Извлек содержимое, рассмотрел, автоматически вытер руку об узкие штаны и наконец, сообщил то, о чем раздумывал последние несколько минут:
– Нас всех в игорный дом не пустят. Меня, Лаи и Борзого еще может, а Совенка с Трицей точно нет.
– С хрена ли? – удивился Эгей.
– Правила такие, – пояснил столичный модник. – Вход только для совершеннолетних.
Наемница изогнула рыжую бровь.
– Ты сомневаешься, что я совершеннолетняя?
– Как часто я слышу это от девушек! – пошутил Чарли, а затем смущенно пояснил. – Дело тут в другом. В Три топора пускают женщин, но не всех. Только определенной профессии, если вы меня понимаете. А ты явно не из таких.
– Ты меня недооцениваешь. – загадочно улыбнулась наемница.
– В смысле? – округлил глаза Аргилай.
– В смысле – найдите мне платье, корсет, румяна и я сыграю нужную роль.
Тильбонские баламуты многозначительно переглянулись. Затем Чарли медленно проговорил:
– Румяна найдутся. Да и платье имеется, если Лаи его не слишком растянул.
– И корсет дадим! – поддержал Борзый. – Только он порван слегка. Лаи постарался.
Теперь пришел черед удивляться арт-три. Она изумленно посмотрела на Аргилая и недоверчиво спросила:
– Я что-то о тебе не знаю?
– Не исключено! – засмеялся тот.
– А ты где переодеваться планируешь? – как бы невзначай поинтересовался Чарли Статус. – И когда? Мы уже почти приехали.
Губы Трицы растянулись в хищной улыбке.
– Здесь и сейчас… – медовым голосом сообщила она, а затем крикнула. – Эй Вини, притормози. Парням надо выйти на пять минут.
Игорный дом Три топора расположился в одном из бедных районов Окраины недалеко от Северной пристани. Вход в заведение закрывала укрепленная металлом тяжелая дубовая дверь, возле которой стоял лысый, здоровый, как бык охранник и две статуи обнаженных женщин, вырезанных из дерева.