– Да! Уверена! – закивала девочка, излучая энтузиазм и тошнотворный запах туалета. – Помочь от псов на воротах! Да!
– Ну, раз ты так говоришь… – пробормотал юноша и принял протянутый ему горшок. С отвращением посмотрел на желтоватую жидкость. – Эх, энала бы Трица, на, что я готов ради нее. – с усилием выговорил Лаи и поднес горшок к лицу. В нос ударило зловоние, из глаз брызнули слезы. Но это не остановило Аргилая. Решительно выдохнув, он смело сделал большой глоток. Побледнел, скривился и закашлялся.
Теперь пришло время удивляться Лисе. У девочки вначале отвисла челюсть и округлились глаза, а затем она прыснула смехом.
– Нет, тупина, нет! – смеясь, закричала варварка. – Не пить, тупина!
– Дубина. – отплевываясь, автоматически поправил Лаи. – Погоди, – моча, ударившая в голову, внезапно породила догадку. – Ты хотела использовать добрую собаку, чтобы отвлечь псов на воротах?
Девочка уверенно кивнула.
– Но собака на цепи, и ты не смогла ее освободить? – продолжил высказывать свою догадку юноша.
Варварка опять кивнула.
– А потому нашла горшок и собрала в него собачью мочу? – предположил Аргилай.
– Да! – радостно пискнула Лиса, обрадованная, как человек нашедший своего собрата по разуму.
– Но зачем? – нахмурившись спросил юноша и опять сплюнул.
Девочка тяжело вздохнула, затем молча вернула себе горшок.
Лаи не успел даже испугаться, когда варварка плеснула на него мочой. Затем она плеснула мочой на себя и гордо улыбнувшись ответила:
– Помочь от псов на воротах, тупина. Поехали!
На своей могучей спине Упрямец вынес друзей из леса. Лаи держал поводья, а Лиса сидела у него за спиной. Под копытами вновь бежала дорога. Тяжелый ухват, притороченный к седлу на место меча, постукивал по ноге юноши. Девочка сжимала в руках горшок, в котором плескалась спасительная чудо-жидкость. Вязкий запах мочи теперь был почти осязаем и стал верным товарищем, сопровождающим всадников.
– Ох и не так я собирался проводить свое путешествие до Грейсвана. – проворчал Лаи и ткнул Упрямца пятками, посылая в галоп.
Деревня Пирожок встретила путников гнетущей тишиной. Словно затишьем перед грядущей бурей. Упрямец подъехал к запертым воротам и остановился. Из-за деревянной створки раздалось низкое утробное ворчание крупного хищника. Фельдбонский боевой жеребец заволновался, но не отступил ни на шаг.
Лиса спрыгнула с седла на землю. Быстро оторвала кусок ткани от подола платья. Тщательно вымочила тряпку в остатках мочи. Бросила почти опустивший горшок спутнику. Мокрую тряпку завязала вокруг пояса и полезла обратно в седло.
Лаи поморщился от отвращения, а девочка тем временем скомандовала:
– Туда! Близко. – произнесла она и маленький мокрый пальчик указал на ворота.
– Подвести коня к воротам? – догадался юноша.
– Да.
Юноша быстро понял, что задумала варварка и прижал Упрямца боком к воротам. Девочка ловко забралась ногами на седло, затем на плечи всадника, и через мгновение уже спрыгнула на той стороне ворот.
Лаи с самого начала не очень верил в затею с мочой и ожидал услышать рык псов и предсмертный визг Лисы. Но все обернулось иначе. В начале действительно был рык и многообещающее утробное ворчание. Но затем рык внезапно превратился в умилительный скулеж. Загремел засов ворот и взгляду Аргилая предстала картина с совершенно счастливым псом, который самозабвенно вылизывал лоскут ткани, пропитанный все той же мочой.
– А где второй? – нахмурился юноша, обеспокоенно озираясь по сторонам.
– Нету. – ответила Лиса пожимая плечами, затем залезла в седло позади Лаи и приказала. – Ехать!
Вокруг вновь проносились притихшие избы. Но теперь Лаи знал, кто смотрит из-за приоткрытых ставней. Мертвые, неподвижно сидящие восковые люди глядят на гостей своими нарисованными глазами. В каждом доме сидела холодная кукла, созданная безумной волей жестоких людоедов из, когда-то живого, человека.
Корыта принесли. Для каждого пленника свое, личное. Поставили точно под головами – чтобы кровь не растекалась по земле, а аккуратно собиралась в большую емкость.
На площади постепенно собиралась вся община. Людей оказалось не много. Карпыч с женой и приемной дочерью Нежданой. Высокий худой мужчина, который первым встретил путников у дома с доброй собачкой на цепи. Его жена – толстая крепкая женщина, что прислуживала за столом у старосты, и трое детей. Старший – молодой банщик, тот самый, что так неудачно напал на Лису и получил по лицу от Аргилая. Две младших – девочки близняшки с миловидными личиками и светлыми кудряшками. И еще три похожие семьи с маленькими детьми, разного возраста.