– Если кто-то причинил вред Искорке – он умрет в муках. – пообещал здоровяк таким тоном, что у всех, кто слышал эти слова не осталось никаких сомнений, что Маркграф сдержит свое обещание.
Где-то глубоко под Грейсваном вода встречалась с жидким огнем. Происходил тот самый «пшшш», что так точно озвучила Трица. Образовавшийся пар, стремился вверх по замысловатым трубам, чтобы оказаться в домах счастливчиков и согреть стены из белого камня. Но, несмотря на это чудо технического прогресса, в доме Пьера и Искры сегодня было холодно и пусто.
Трепещущий свет, от единственной свечи, бросал причудливые тени на многочисленные портреты, развешенные по стенам. Нарисованные лица оживали, двигались и пугающе изменялись в тусклом сумрачном свете. Иногда даже казалось, что глаза на картинах внимательно следят за гостями.
Пьер сидел за столом, низко опустив голову и запустив пальцы в свои грязные волосы. Трицитиана стояла, скрестив руки на груди и прислонившись к стене.
– Я сходила к Маркграфу. – произнесла наемница. – Он поклялся, что не похищал твою жену. Я давно знаю Марка, не похоже, что он лукавит.
– Не верь ему! – со злостью выдохнул художник. – Он врет! Все врет, все!
– Я рассмотрю все возможные варианты. – пообещала арт-три. – Постарайся вспомнить что-нибудь еще, что поможет найти Искру. С кем она общалась, о чем говорила. Не происходили ли необычные ситуации в последнее время?
– Нет, – покачала головой Пьер Мольберт. – У нас было все, как обычно. Я рисовал, Искра нянчила дочку.
– Может приходили какие-то письма? Угрозы? Новые знакомые? За домом никто не следил?
– Нет… Нет. Говорю же – нет! – закричал художник, вскакивая из-за стола. – Зачем все эти вопросы?
– Потому, что я хочу найти твою жену. Хочу найти живой. – спокойно пояснила Трица, с трудом сдерживаясь, чтобы не влепить собеседнику подзатыльник. – Расскажи мне про тот день, когда Искра пропала. Максимально подробно. Тут важна любая мелочь.
– Живой? – опешил Пьер. – Что значит живой? Я не помню. Не помню! Зачем ты терзаешь меня?! – вновь завопил он, схватил себя за сальные патлы и принялся метаться по комнате. – Зачем? Я же сказал – это все Маркграф! Искра у него! Этот урод похитил Искорку!
– Почему ты решил, что Марк ее похитил?
Художник остановился и резко развернулся к Трицитиане. В свете огонька свечи, глаза Пьера сверкали безумием.
– Он всегда ее хотел! Всегда! Он лишь выжидал момента, чтобы отобрать ее у меня! Неужели ты не понимаешь, что это он?
Трица отлепилась от стены и подошла к двери.
– Я докопаюсь до истины. Обещаю. – произнесла женщина и открыла дверь, чтобы уйти, но тут краем глаза заметила кое-что, что заставило ее остановиться. – У вас над камином весел арбалет и колчан со стрелами. Его нет. Где он?
– Какой арбалет? – без всякого интереса спросил художник, растирая лицо руками.
– Что значит какой арбалет?! – голос наемницы зазвенел сталью. – Тот самый арбалет! Ее арбалет! Из Мурдского дуба и рычажным механизмом гномьей работы. Второго такого нет.
– Я… – мужчина нахмурился, с трудом соображая, о чем речь. – Я не знаю. Наверное, убрали куда-то. Может на чердак?
Трица разочарованно махнула рукой и не прощаясь с Пьером, вышла в густые сумерки, окутавшие Грейсван. Лаи и Лиса поспешили за ней.
Свежий вечерний воздух, последних теплых дней осени, приятно заполнял легкие. Тишину уютного жилого района нарушала лишь песня цикад и далекие отзвуки голосов. Откуда-то тянуло ароматом ночных фиалок, которые распускались лишь с наступлением темноты. По каменной мостовой прогрохотали копыта. Всадник проехал мимо и скрылся в сумерках. В этот момент Аргилай остро осознал, сколь сильно устали его ноги. Он уже давно так много не ходил пешком. Кажется, с тех самых пор, как Упрямец потерял подкову близ деревни Мокрые Булки.
– Ты как? – осведомился юноша, желая поддержать свою наставницу, но к сожалению, не представляя, как это сделать.
Трица кивнула, но не ответила.
– Куда идем? – спросила Лиса.
– В гостиницу. – тихо произнесла арт-три. – Нужно отдохнуть. Ничего уже не соображаю. Утром на свежую голову решим, что делать дальше.
– Это был тяжелый день. – согласился Лаи и направился в сторону парка – за день беготни по городу он уже запомнил дорогу.
– Стой! – шикнула Трица и что-то в ее голосе заставило Аргилая испугаться. – Кажется за нами следят из того дома. Видишь, ставня чуть-чуть приоткрыта?
– Ничего не вижу. – признался юноша, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в сгущающейся темноте.
– Открыта. – поддержала Лиса, чей взор был острее чем у Лаи.