Пока Трицитиана вела свой рассказ в кабак ввалились трое выпивох самой лихой наружности. Мужчины явно, что-то весело отмечали и потому совершенно не заботясь о спящих в столь поздний час, ржали во весь голос и самозабвенно горланили:
– В кабак припортовый с парнями пришли,
– Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!
– Пенного выпить, размять кулаки,
– Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!
Но заметив у стойки арт-три, выпивохи примолкли, взяли кувшин пива и теперь тихонько переговариваясь, цедили свой солодовый напиток за ближайшим столиком. На Трицу они поглядывали откровенно враждебно.
– Ты поступила правильно! – с искренним восхищением произнес Аргилай, когда горлопаны заткнулись.
– А… – махнула рукой пьяная женщина. – Это Искра правильно поступила. Она с товарищами тогда очень рисковала, чтобы детей освободить. А я дура столько вечеров у той двери провела и ни разу заглянуть не решилась. Все хор слушала. До сих пор себе простить не могу.
– А не Огненная ли это Фея? – нагло ухмыляясь, спросил один из трех явившихся в кабак выпивох. Мужчина оставил своих товарищей за столом и теперь медленно шел по направлению к барной стойке, где расположились Трица, Лаи и Лиса.
– Ты обознался. – буркнула Трицитиана, мрачно поглядывая исподлобья.
– Да точно она, век воли не видать – Фея это! – крикнул один из мужчины, оставшихся за столом.
– Фея ты, Фея. – мрачнея, произнес подошедший. – Я вашего брата из гильдии за версту чую. От вас кровью воняет и мочой.
– Это кот в тапок. – попытался оправдаться Аргилай, но его реплику проигнорировали.
– Дерьмоеды трусливые, – брызгая слюнями, зарычал незнакомец. – Друга моего порешили, твари!