– Одна шестерка. – из последних сил скрывая ликование, сообщил Лаи своему сопернику.
У того оставалось два варианта. Первый: сказать, что юноша врет и проиграть, поскольку Аргилай не врал. Второй: поднять ставку и сказать, что на столе, то есть под обоими стаканчиками, одновременно выпали шестерки. Вероятность такого исхода крайне мала, а значит Аргилай и в этой ситуации выходит победителем.
– Ой-вей! Повышаю! – самодовольно сообщил соперник, нагло ухмыляясь уголком рта. – Две шестерки.
– Вскрываемся! – хохотнул Лаи, предвкушая победу и поднял свой кожаный стаканчик.
Соперник театральным движением руки сделал то же самое, и у юноши внутри все похолодело, а лицо покрылось испариной. На столе лежали две игральные кости, на верхних сторонах которых было в сумме двенадцать точек.
– Какой чудесный арбалет, – цокнул языком носатый, сгребая руками монеты со стола и пряча их в несколько кожаных мешочков. – Он так пригодится мне, чтобы защитить мой богатый выигрыш.
Аргилай сидел, словно громом пораженный, и тупо смотрел на две шестерки на игральных костях. Юноша никак не мог до конца поверить, что он только что окончательно и бесповоротно проигрался вдрызг.
– Послушай, – с трудом ворочая непослушным языком, произнес Лаи. – У меня есть конь. Дорогой конь. Настоящий Фельдбонский боевой жеребец. Он стоит больше чем это оружие и все монеты.
– Ой-вей, друг, – обаятельно улыбнулся победитель, завязывая последний мешочек. – Я буду очень-очень плохим человеком, если лишу тебя такого замечательного коня. Нет-нет-нет, даже не проси, не умоляй, я не буду больше с тобой играть. Удача на сегодня покинула тебя, о лучезарный!
– Дай мне отыграться. – с нажимом произнес Лаи.
– Конечно, о драгоценный, – легко согласился собеседник, подхватывая арбалет и поднимаясь из-за стола. – Но только не сегодня.
Аргилай резко вскочил, отбросив в сторону табурет, на котором сидел.
– Послушай! – вскричал он, но потом понял, что орет и продолжил более тихим голосом. – Послушай, мне плевать на деньги. Но этот арбалет, он нужен мне. Мне не жить, если я вернусь к своим без арбалета. – Лаи обернулся и покосился на Трицитиану, которая болтала с Мамбой на другом конце зала таверны.
– Но мне тоже нужен этот арбалет, – развел руками удачливый игрок. – Ты же видишь друг, сколько денег я сегодня выиграл. Меня убьют по дороге домой, если у меня не будет оружия. А идти до дома мне далеко, пол дня пути в сторону первопрестольного. Ай, нет, прости мне эти слова, мой юный коллега по несчастью, но свою жизнь я ценю выше твоей!
Аргилай сжал кулаки от отчаяния, старательно пытаясь что-нибудь придумать и вдруг, словно свеча в темноте, у него сама собой зажглась отличная идея. Юноша аж выдохну от облегчения, что такая светлая мысль вовремя посетила его уставший разум.
– У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться! – с довольным видом начал Лаи.
– Ой-вей, мой искуситель, – улыбнулся носатый своей обаятельной улыбкой. – Не стоит бросаться такими словами, пока я не услышал их.
– Видишь вон того огромного чернокожего громилу? – спросил юноша, указывая на Мамбу. – А с ним еще три вооруженных война.
– Ты пугаешь меня такими вопросами, о опасный друг. – забеспокоился бывший соперник.
– Вовсе нет! Это мои друзья, с которыми я сопровождаю караван до Фельдбона. Нам по дороге, и мы в полной безопасности проводим тебя до дома.
– Твои слова звучат, как приманка, которую использует умелый охотник. – заметил собеседник, задумчиво поглаживая свою густую черную щетину на подбородке. – Но если ты поклянешься мне своей честью, что я останусь жив до рассвета завтрашнего дня и мои деньги останутся при мне…
– Я клянусь тебе в этом своей честью! – поспешил заверить Аргилай, даже не дожидаясь, когда собеседник закончит свою фразу.
– Я верю тебе, о честнейший из северян. – с серьезным лицом ответил южанин и протянул юноше арбалет. – И возвращаю оружие, что так дорого твоему сердцу.
– Спасибо! – обрадовался Лаи, широко улыбнувшись и принимая обратно свой арбалет. – Мои друзья будут рады твоей компании!
– Ты сдурел? – переспросила наемница нехорошо сузив глаза цвета весеннего льда и в душном пространстве фургона заметно похолодало. – Пустить в мой фургон грязного вонючего южанина?
– Это не твой фургон, – заспорил Аргилай с трудом сдерживаясь, чтобы не сбежать. – Это Наш фургон.
– Вот пусть катиться из Нашего фургона! – рявкнула Трицитиана. – Можешь уступить ему своего коня, а сам топать пешком.
– О мои глаза! – внезапно воскликнул южанин, о котором шла речь, театральным жестом прикрывая лицо тыльной стороной ладони. – Я ослеплен пламенем твоих волос! Ах, если бы я, недостойный, знал, что мне представится шанс разделить фургон с самой прекраснейшей из женщин севера! Ах, если бы я, знал, что судьба преподнесет мне столь ценный подарок! Я обмыл бы свои негодные чресла и умаслил их лучшими благовониями Ваниции! – красноречивый хитрец сделал едва уловимое движение правой рукой и в его пальцах появилась ярко-красная роза. – Мое имя Мухамарин, но дорогие друзья с севера могут звать меня – Муха. – он учтиво поклонился и, войдя в фургон, положил розу к ногам Трицитианы.