Утро выдалось отвратительным. Низкие свинцовые тучи над степью поливали холодный мир мелкой противной моросью. Аргилая разбудили крики часовых. Юноша даже не заметил, когда успел задремать. Вероятно, голос Звездочета успокоил и убаюкал его. Лаи подскочил, как ужаленный.
– Бой ты не проспал. – заверила Лиса уставшим голосом. – Без тебя решили не начинать.
Девочка все так же сидела на облюбованной ранее бочке. Ее воспаленные глаза с красными прожилками все время поглядывали в сторону неприятеля. На коленях варварка баюкала лук, а из-за правого плеча торчала пачка музыкальных эльфийских стрел с белоснежным оперением.
Аргилай с усилием поднялся на затекшие ноги и огляделся по сторонам. Силы Хадола уже успели занять боевые порядки. На холме расположилось три сотни эльфийских лучников со своими знаменитыми бронебойными луками Зеленого леса. Пластинчатые доспехи остроухих, тускло поблескивали в скудном свете пасмурного утра. Слева от холма, перегородив тракт четкими, дисциплинированными рядами, выстроились бронированные копейщики лорда Джордана. А дальше виднелись гораздо менее дисциплинированное построение ополченцев Тильбона, под командованием сэра Ричарда Мерри, рыцаря Медвежьего Озера. На юг расстилались голые степи, почти без растительности. По ним в туманную дымку убегала полоса тракта. То, что ночью казалось морем огоньков, сейчас превратилось в расплывчатое темное пятно. А вот перед этим пятном медленно разрасталось другое, уже боле видимое и четкое. В нем отлично просматривались пешие человеческие фигуры. И фигур было много. Очень много.
Защитники баррикады в немом молчании, с замиранием сердца наблюдали, как на юге в боевое построение разворачивается армия Хадна-ара. Войско неприятеля минимум в два раза превосходило передовые силы Хадола.
– Лаи!
Юноша вздрогнул, услышав внезапный оклик и обернулся. Возле фургона стояла Трицитиана. Мокрые рыжие волосы женщины свисали из-под ржавого шлема, грязными клоками прилипнув к конопатому лицу. Под светлыми глазами, цвета весеннего льда, залегли темные круги, подчеркивая блеклость глаз. Левой рукой наемница опиралась на костыль, а в правой крепко сжимала древко копья. Судя по ссутуленным плечам и уставшему виду, ночью Трица ни на минуту не сомкнула глаз.
– Да? – отозвался Аргилай, и вопреки внутреннему напряжению, попытался выдавить из себя улыбку.
– Мамба говорит, что видел среди защитников баррикады Джакоба Злоба.
– Кого? – переспросил юноша. А затем вспомнил названное имя, и его тусклая улыбка погасла, а лицо побледнело. – Мага!?
– Угу, мага. – кивнула Трицитиана и хлюпнула носом.
– И что нам делать? Бежать?
Наемница посмотрела в сторону юга, где враг уже закончил построение и теперь медленно выдвигался в сторону городка Драган.
– Поздно бежать… – пробормотала женщина. – Сделаем, что должны. Удачи, Лаи! – пожелала она и заковыляла в центр баррикады, где собрались те, кому предстояло бить противника стоя ногами на земле, а не атаковать с крыш фургонов.
Войско Хадна-ара неспешно, не ломая строй, приблизилось на расстояние двух полетов стрелы и остановилось. Врага теперь можно было рассмотреть во всех подробностях. К удивлению защитников баррикады, в рядах противника не обнаружилось ни крылатых, ни огромных, ни когтисты ни каких-либо еще чудовищ. Там стояли такие же люди из плоти и крови. Пусть с более густыми бородами чем у жителей Хадола, пусть сильнее загорелые чем северяне, пусть странно и пестро разодетые, но самые обычные люди. И оружие их было похоже на оружие северян: мечи, сабли, топоры, копья, луки и щиты разнообразных форм и размеров. Защитные доспехи пестрили своим разнообразием: от полированных стальных нагрудников, до простых курток из вываренной кожи. Некоторые бойцы в качестве шлемов использовали толстые войлочные шапки, а иные вообще не покрывали курчавую голову.
Из центра войска Хадна-ара вышел человек в черной длиннополой одежде, с накинутым на голову капюшоном. По краю одеяния шли какие-то письмена, вышитые белыми буквами. Но с такого расстояние разобрать слова не представлялось возможным. Человек повернулся лицом к своим воинам, воздел руки к затянутому тучами небу, и громко, протяжно запел на непонятном языке. На втором куплете (если конечно это были куплеты) песню подхватил многоголосый хор голосов, старательно вторя запевале.