Десятки тысяч пленных стали работать на Тугурию. Тугурийцы же только ковали оружие и воспитывали всё новых и новых воинов. Захваченных в военных походах мальчиков Кседор обращал в преданных ему солдат и, таким образом, лет через двадцать-тридцать у него набралось такое войско, которого ещё не видывал свет.
Своих воинов Кседор назвал тафгурами. Вот с этими самыми тафгурами он завоевал часть Арадии, часть Донии, Урании и ещё Иридии и Янирии.
— Иридия и Янирия? — переспросила девочка. — Об этих странах я ничего не слышала.
— Раньше весь мир делился на пять больших стран. Потом уже, когда образовалась Тугурия, Иридия и Янирия стали для нас недоступны. Теперь о том, что у них происходит, мы знаем только от тех, кому удалось бежать из кседорского плена. Таких отчаянных очень мало, но, судя по их рассказам, очевидно, что иридийцы и янирийцы на протяжении всех этих лет тоже воюют с Кседором и не сдаются.
— Получается, что от прихоти одного человека, от его гордыни, лести и способности использовать доверие людей, может измениться уклад целого мира — миллионов человек! Разве это возможно?
— Как видишь, Арина, возможно. И даже более чем!
Девочка задумалась, потом снова посмотрела на старца:
— В самом начале ты сказал: «Тот, кого мы называем Кседором». Как это понимать?
— Понять очень просто. Кседора так раньше не называли — это имя он выбрал себе сам.
— Какое же имя у него было раньше? — заинтересовалась Арина.
— Теперь это уже не важно. Теперь его называют Кседором. Он чужой для всех нас и останется таким навсегда.
— Всё равно непонятно сколько ему лет. Ведь Лейкир, как я поняла, давно умер, значит и Кседор не может так долго жить.
— Да, Лейкир умер, — с горечью произнёс Архегор. — К сожалению, вместе с ним ушли и те знания, которыми он обладал. Конечно, остались его книги, но их ещё нужно понять: Лейкир зашифровал свой текст, чтобы эти знания не попали в случайные руки, такие, например, как Кседора. Теперь мне приходится по крупинкам собирать то, что копилось в одной чаше знаний. Многое уже собрано, но ещё многое нужно прояснить. А что касается Кседора, то он, возможно, сгинул в годах столетий, а его имя теперь берут его сыновья — продолжатели его рода. Недаром ведь Кседор всегда появляется в маске, чтобы никто не увидел его лица. А может быть всё иначе. Всё может быть гораздо серьёзнее…
— Что иначе? Что серьёзнее? — ей не терпелось узнать, о чём недоговаривает старец.
— Может быть…
Архегор не договорил, в комнату вошла Лита.
— Ещё не спишь, Арина? — спросила девушка.
— Не сплю ещё, неженка.
— Я не неженка! И, между прочим, с копьём умею обращаться не хуже любого воина.
— Не обижайся, Лита, пожалуйста, это просто шутка.
— Ну что ты! Я вовсе не обижаюсь, давай помогу тебе снять кольчугу.
— Ладно, вы тут укладывайтесь, — Архегор встал и направился к выходу, — а мне нужно делом заняться. Кажется, сегодня я многое узнаю о Кседорском талисмане.
Лита помогла Арине снять кольчугу, и усадила её перед зеркалом.
— Давай я расчешу твои волосы, а то после баньки они выглядят как-то несобранно.
Действительно, после вечернего похода в баню Арина ещё не успела привести волосы в порядок, но кольчугу пришлось надеть — Архегор посчитал, что так будет безопаснее.
Лита своим гребешком принялась расчёсывать волосы. Девочка наблюдала за ней в отражении зеркала.
— А я знаю, как ты смотришь на Тефана, — с улыбкой сказала Арина.
Лита ничего не ответила, просто улыбнулась в ответ своей милой улыбкой.
Фагорт смотрел на огни Трон-града. Он был зол до крайности.
Потерять Ферриту! Потерять почти треть своего войска! Он не хотел верить в то, что произошло.
«Как это могло случиться? — мучил его вопрос. — Непонятно».
Его одолевало сильнейшее беспокойство, скорее даже ярость. Ещё бы! Его воины видели мёртвую змею, видели десятки тысяч убитых тафгуров, лежащих сейчас кучами перед тем городом, который должен преклониться перед ними на колени.
Его войско подавлено. Понурые тафгуры бродят по лагерю с опущенными руками и потухшими взглядами. Как они будут воевать с арадийцами сейчас, когда победа так близка?
Фагорт понимал, теперь только «Вудлак» способен поднять их боевой дух. Увидя «Голову дракона» — символ власти Кседора, они снова будут готовы разорвать в клочья всех арадийцев вместе с их друзьями и разобрать по кирпичику весь Трон-град.
Фагорт смотрел на светлеющее в утренней заре небо, и уверенность возрастала в нём с каждой погасшей звездой. Тафгур перевёл взгляд на город. Он ненавидел всех, кто в нём находится. Его тихий голос наполнился ядом готовой к броску змеи:
— Сегодня все вы умрёте.
XXXIX
— Что скажете, друзья?
Алетар обвёл взглядом воинов. После жаркой парилки в про-хладном предбаннике дышалось свободно. Лёгкие наполнялись чистым, свежим воздухом, создавая в теле приятную истому. Воины уже оделись в чистое бельё и теперь просто сидели на лавках, думая каждый о своём. Но сейчас всех объединяла одна мысль — тревожная мысль о предстоящем сражении. Думать об этом не хотелось, но всё равно, где-то в глубине подсознании, она не давала покоя разомлевшим воинам. «Сегодня!» — пробивалась она едва различимо: «Сегодня».
— Что говорить, — ответил Антрий. — Сегодня всё решится. Ре-шится на поле боя.
— Сегодня так сегодня, — как всегда неунывающе пробасил Лексий. — Чего ждать-то, чего кота за хвост тянуть! Выйдем в поле и надерём черноплащникам…
Уточнять, что именно надерут черноплащникам, ураниец не стал.
— Слышал бы сейчас Фагорт твои слова, точно смотался бы из Арадии, — с улыбкой заметил Тефан.
— Смотается ещё. Если останется чем мотать.
— Больше всего меня волнует этот треклятый «Вудлак». Где он сейчас находится? — Алетар снова оглядел всех присутствующих. — Может, его и нет вовсе?
— Хотелось бы в это поверить, уж больно не хочется с ним в поле встречаться, — вздохнул Добромир.
Все приумолкли. Встретиться в поле с талисманом Кседора не желал никто.
— Да ладно… — махнул рукой Лексий.
Снова тишина повисла в воздухе.
— Скоро уже солнце поднимется, — Алетар встал со скамейки. — Пойду на зорьку посмотрю.
Остальные тоже засобирались. Сегодня всем захотелось увидеть, как восходит солнце…
Архегор и Арина пробирались по шумному городу. Улицы Трон-града наполнились говором, звуками шагов тысяч и тысяч облачённых в доспехи воинов. Арадийцы, донийцы, уранийцы, продвигались в сторону главных городских ворот. Уже скоро все они — сотня за сотней — выдут за стену и начнут выстраиваться в боевой порядок. Лица воинов выражали сосредоточенность и уверенное спокойствие. В их движениях не замечалось никакой излишней суеты, каждый знал что ему делать и спешил занять своё место в строю.
— Ахаджи! — окликнул Архегор.
От ближней сотни отделился человек и направился к старцу.
Это был высокий воин в доспехах. Ярко-красный плащ покрывал его плечи. В одной руке он держал длинный арадийский щит — полукруглый сверху и сужающийся в остриё книзу, в другой сжимал секиру — увесистый топор на длинной ручке, выкрашенной в красный цвет.