— Если стена рухнет, Кинёв падёт. Уличного боя мы не выдер-жим.
Архегор обвёл взглядом огни костров тафгурского лагеря, затем посмотрел на светлеющее небо:
— Заря занимается… Скоро всё решится, — тихо сказал он.
Танас молчал. Не хотелось думать, что принесёт новый день, но мысли о предстоящей битве не покидали его. «Мало, слишком мало воинов. Если ещё тафгуры обнаружат арадийскую дружину… Черноплащники не допустят, чтобы в Кинёв прошёл даже небольшой отряд, а тут сразу три тысячи». Он медленно зашагал к противоположной стороне зала. «Если ещё и Янык не подоспеет вовремя, то наступит катастрофа: четырнадцать тысяч пехоты, практически без поддержки конницы, не устоят против многочисленного войска Форофирта».
Последняя свеча догорела и погасла, но первый луч солнца уже проник в тронный зал.
— О чём ты думаешь, Танас? — Архегор остановился рядом с царём и тоже посмотрел в окно.
— Раньше не задумывался об этом, а сейчас вдруг понял… Солнце. Оно восходило до нас с тобой миллионы и миллионы раз, и будет восходить после… Люди, что искра от костра — взлетела и погасла. Вся наша жизнь — одно мгновение, по сравнению с вечностью, но даже этот миг люди пытаются укоротить войнами, какими-то обидами или самовозвеличиванием… Если бы все вдруг призадумались о краткости жизни, мир стал бы иным.
— Согласен, Танас. Но кто сможет это объяснить?
Донийский царь хотел что-то ответить, но тут его внимание привлекло какое-то движение в степи. Он стал напряжённо всматриваться вдаль…
— Мой господин, проснись!
В палатке Форофирта стоял тафгур. Форофирт, недовольный тем, что его так рано разбудили, сидел в палатке на мягкой кровати.
— Что случилось? Что, все донийцы сбежали из Кинёва?
— Нет, мой господин, наоборот. Крупный отряд заходит в город.
Форофирт вскочил и как был босиком, побежал к выходу. Он остановился на пригорке и теперь смотрел, как по мосту через речушку в Кинёв проходят всадники в белых плащах. Внезапно он понял всё: его, Форофирта, одурачили. Тот, кто выдавал себя за Бротника, таковым не являлся, и подарочек, который тот обещал к утру, Форофирт уже видел сейчас. Тафгур в ярости сжал кулаки.
— Трубить подъём, — процедил он сквозь зубы. — Строить войско. Штурмовать город сейчас.
— Янык! — Танас шёл навстречу высокому широкоплечему воину в боевом облачении. — Ты вовремя!
— Здравствуй, Танас. Спешил, как только мог. Я собрал дружину в пять тысяч всадников. Воины отличные, но это всё — больше никого не будет. Архегор? Ты тоже здесь? — Янык смотрел на приближающегося старца. — Рад тебя видеть! Сколько лет уже не встречались?
— Я тоже рад, Янык, очень рад. Не виделись мы давненько, но вот, видишь — пришла пора.
— Не будем терять время на церемонии. Какова обстановка в городе? Кинёв подготовлен к осаде?
— Обороны не будет, Янык, мы выходим за стены, — объяснил Танас.
— Сколько всего у нас воинов?
— С твоими двадцать тысяч будет. У тафгуров в три раза больше.
Янык, глядя то на царя, то на старца, призадумался:
— Ну что же, если вы так решили, значит есть на то основания.
— Есть основания, есть, — подтвердил Танас. — Не буду сейчас объяснять, времени слишком мало. Сам всё увидишь.
Дверь в зал отворилась. Вошёл Тефан, за ним арадийцы.
— Здравствуй, Янык, — Тефан пожал ему руку. — Вот знакомься — Добромир, Баяр.
— Сын Алетара? — дониец посмотрел на Тефана.
— Да, — не дожидаясь, ответил Добромир.
Арадийцы и Янык пожали руки друг другу.
— Пора дружине выдвигаться за стены, — сказал Танас. — Тафгуры уже расшумелись. Видимо, Форофирт уяснил шутку Архегора.
Янык смотрел растерянно, не понимая, о чём идёт речь.
— Потом объясню. А сейчас уточним, кто и где будет находиться. Значит, фалангой командует Токтан. Он хороший командир, справится. Правый фланг возьмёшь ты, Янык. У тебя будет тысяча всадников.
— Не мало ли тысячи для фланга? — засомневался дониец.
— Достаточно. Твой фланг будет упираться в Тнер, так что свою конницу Форофирт может вообще туда не бросить. Левый фланг с четырьмя тысячами всадников берёт Тефан. Баяр, ты — как мы решили — с тысячей конных в засаде. Добромир, ты в городе командуешь, рядом с хранительницей «Аргирвиты». Всё, за дело, воины!
— А кто пешими командует? Про них ничего не говорили, — удивился Янык.
— Как это, кто? Токтан командует, я же говорил, — ответил Танас.
— Токтан командует какой-то флангой, и непонятно, что это такое!
— Фалангой, Янык, — поправил его Тефан. — Фаланга, это название построения нашей пехоты, мы и сами об этом недавно узнали. Впрочем, сам увидишь, сильная штука!
— Понятно. А хранительница «Аргирвиты»? Что, тоже какое-то построение, раз Добромир командует?
— Нет, это просто девочка, — улыбнулся Баяр. — Но она сама кем хочешь покомандует. С нею связана вся наша надежда в предстоящей битве.
— А-а-а, — задумчиво протянул Янык. — Всё ясно.
Он, конечно, ровным счётом ничего не понял. Какая фаланга? При чём тут девочка?
— Тефан, «Ежи» готовы, — сказал Танас. — За дело все!
Царь Донии направился к выходу, Тефан, Баяр и Янык пошли за ним. В тронном зале остались только Архегор и Добромир.
— Арина спит ещё? — спросил старец.
— Да, не стали будить, пусть ещё отдохнёт. Кто знает, что ей предстоит сегодня?
Добромир сделал несколько шагов по залу, вытянул наполовину меч из ножен, с шумом вогнал его обратно и обернулся к старцу:
— Может, не появится сегодня этот «Вудлак» Кседорский?
— Кто знает? Может и не появится. Но рассчитывать на это не следует. Мне ещё не даёт покоя этот «Кузнечик», — задумчиво проговорил старец.
— Мой господин, ворота открываются! — радостно сообщил черноплащник.
— Сам вижу, — буркнул Форофирт.
Он сидел на своём любимом чёрном коне и с пригорка наблюдал, как выстраивается его войско. Он немало удивился, когда открылись ворота Кинёва, и оттуда начали выходить сначала всадники, затем пешие воины. Форофирт следил за донийцами, не понимая их действий.
Всадники галопом неслись в сторону тафгуров, потом свернули по сторонам и побросали на землю какие-то связки. Когда донийцы их подожгли, Форофирт догадался в чём дело: всадники ставили дымовую завесу. Едкий дым от подожжённых связок из деревяшек и пучков соломы, пропитанных смолой, расстилался от самого Тнера до оврага. Эти приготовления могли означать только одно: донийцы выйдут биться в открытое поле.
Сейчас Форофирт находился в явно приподнятом настроении. Он знал, что воинов у Танаса не много, и даже не рассчитывал, что царь Донии выведет дружину за стены города. Удача сама плыла ему в руки.
— Что, Танас? Решил, что я сквозь дым не разгляжу твоё мало-сильное войско? Или ты думаешь заморить нас этим дымом? Прямо закашляемся мы все тут, зачихаемся до смерти!
Тафгуры, стоявшие рядом, ядовито загоготали: не часто их господин изволил шутить.
— Донийцев пока не трогать, пусть выходят, — приказал Форо-фирт. — Мы окружим их в поле и перебьём, как куропаток. Кинёв захватим голыми руками.
— Почему вы меня раньше не разбудили? — возмущалась девочка. — Я же просила тебя, Актана!
Арина быстро шла по улице рядом с Архегором. Впереди неё, обходя обломки камней, ступала девушка, позади шагал Добромир. Все четверо приблизились к сторожевой башне у ворот, через которые выходила уже последняя сотня пеших воинов. Поднявшись наверх, Арина выглянула через бойницу. Над полем висела полоса дыма, перед которой рядами выстраивались донийцы.
— Баяр, твоему отряду пора выдвигаться, — сказал Танас. — За дымом и за нашей дружиной пройдёшь в овраг, тафгуры не заметят.
— Хорошо, я пошёл исполнять, — арадиец направился к выходу.
— Баяр! — окликнул Добромир. — Будь внимателен, тафгуров всё-таки много.
Он повторил те же слова, которые говорил ему перед битвой в Урании.
— Но нам же не привыкать!
Баяр развернулся и зашагал по лестнице. «Парни, за мной!» — послышался его голос уже на выходе из башни.