Аргонавты белой мечты
Вступительная статья Вас. Логинова
И ты, грозовая стихия
Безумствуй, сжигая меня:
Россия, Россия, Россия -
Мессия грядущего дня.
Перед вами – книга. Книга не в смысла техническом – листы отпечатанные, тщательно отобранные и переплетенные, снабженные заглавием и перенумерованные.
Таких книг удивительно много на свете, мы к ним привыкли, читаем их чуть ли не ежедневно, ставим на полочку в библиотеку и мгновенно их забываем.
В них рассказы, стихи, интересные приключения, любовные авантюры – всё то, что считается необходимым содержанием современной испечатанной бумаги, переплетённой в демократический дешёвый депрессивный картон.
По существу это не книги.
Независимо от того – талантливо ли они написаны или бездарно, легкомысленно или серьезно, в большинстве случаев они не имеют самого главного: единой объединяющей идеи, того стержня, который является осью настороженного внимания читателя.
В самом деле – что такое книга рассказов?
Отдельный маленькие фабулы, ничем не связанные друг с другом, бессистемно объединяются друг с другом и предлагаются читателю.
Книга должна быть настоящей.
Мы имеем колоссальное количество книг и среди них настоящих книг чрезвычайно мало.
Кто знает, быть может у человечества всего-навсего две книги: Библия, Гомер и… обчёлся.
От них ведут свое происхождение все остальные – они ничто иное как комментарии, перетолкование, перепев этих двух кардинальных, изумительных по своему общечеловеческому содержанию, универсально всеобъемлющих книг.
И вот, на фоне этих бесконечных перепевов – как редко встречается вдруг настоящая книга.
Книга, перед которой читатель как бы останавливается пораженный её содержанием, изумленный её человеческой глубиной, неизмеримой высотой того духа, который пропитывает её страницы, который свидетельствует о ярком пламени, горящем в душе человека, не затушенном ни житейской пошлостью, ни грубостью человеческих отношений, ни унизительной житейской рассудочностью.
Такие книги бывают, но редко, и вот – одна из них сейчас перед вами.
Не ищите в ней стилистических красот, изысканной литературности, запутанно-остроумной фабулы, сложных психологических движений, изящных любовных авантюр – всего того, к чему мы читатели, привыкли и чего мы, в большинстве случаев, требуем.
Перед вами – изображение Якутского похода генерала Пепеляева1 в 21–22 г[одах], продолжавшегося без малого целый год и закончившегося так печально: разгромом белой армии и пленом её командарма.
Это – с одной стороны человеческий документ, с другой – страничка истории, ещё нигде не напечатанная.
И вот именно то, что это – человеческий документ дороже всего, дороже всех литературных красот, всех эстетных ухищрений.
Здесь – собраны дневники генерала Вишневского и отчасти записи полковника Андерса2, где шаг за шагом, просто и безыскусственно запечатлевалась эта героическая, совершенно исключительная эпопея рыцарей белой мечты.
Простые слова, простые сообщения, ничем не комментированные, ни на что не претендующие – но, вместе с тем – изумительно красноречиво говорящие о том, о чём не скажут вам целые тома гладко написанных литературных повестей и романов.
Это – книга о героизме.
Сибирская Добровольческая дружина, отправившаяся в этот поход, составилась из подлинных аргонавтов белой мечты, людей, которые бескорыстно, ни на что не надеясь, отправились в далёкую Якутию, на верную и мучительную смерть, ради сияющего слова: Родина.
Они, эти люди, отказались от материальной помощи, даже от обычного жалованья, от валюты, собранной им якутами, желавшими их поддержать – они верили в свое дело и были подлинными, быть может, совершенно не соответствующими суровой и грубой повседневности, идеалистами.
Это была последняя русская идеалистическая вспышка, последний пример поразительного русского героизма, вспыхнувший на мрачном тёмном фоне гражданской войны.
Насколько идеалистически был настроен вождь белых аргонавтов генерал Пепеляев, видно из того факта, что, в момент военного совещания в порту Аяне3, когда развивались планы на овладение Якутском, генерал Вишневский, учитывая могущее быть поражение, предложил Пепеляеву командировать кого-либо в Охотск и предложить областному якутскому управлению передать в распоряжение дружины запасный Фонд 250–300 тысяч рублей. В случае неудачи эти деньги могли бы помочь всем участникам экспедиции эмигрировать в Америку или другие страны и превратиться в мирных жителей, снабжённых на первое время деньгами и могущими заняться каким угодно делом для поддержания своего существования.
1
Пепеляев Анатолий Николаевич [3(15).8.1891, Томск – 14.1.1938], белогвардейский генерал. Из семьи офицера. Окончил Павловское военное училище (1910). В 1-ю мировую войну полковник. В мае 1918 возглавил антисоветский мятеж в Томске, поддержанный белочехами. С августа 1918 командовал Средне-сибирским корпусом, действовавшим на Пермском направлении. В 1919 назначен А. Колчаком командующим 1-й Сибирской армией, получив звание генерал-лейтенанта. В декабре 1919, сблизившись с эсерами, предпринял попытки вооруженных антиколчаковских выступлений (в гг. Томск, Новониколаевск, Красноярск). После разгрома Колчака боролся против Советской власти на Дальнем Востоке, в 1921 эмигрировал в Харбин (Китай). В 1922 вернулся во Владивосток и в составе «Сибирской добровольческой дружины» отплыл в Аян для поддержки якутского антисоветского восстания. В июне 1923 в порту Аян с остатками отряда капитулировал перед советскими войсками. Приговорен судом к расстрелу, замененному ВЦИК 10-летним заключением. Расстрелян в 1938 году.
2
Полковник Андерс Александр Карлович – начальник штаба 1-й кавалерийской дивизии Императорской Армии России (12.07.1916-25.08.1917); командир 14-го гусарского Митавского полка (25.08.1917-13.04.1918); командир Егерского батальона 7-ой Уральской дивизии горных стрелков (1919)
3
Аян – село, центр Аяно-Майского района, в 1447 км от Хабаровска, в 631 км морем от Николаевска-на-Амуре. Основан в 1843.