У нас начались сборы. Предполагаю оставить устье р[еки] Ульи и отъехать вёрст на 10–15 ближе к горам, где пробудем пару дней и будем держать связь с устьем. Из состава экспедиции выбыл подпоручик Попов, пожелавший остаться с якутами, он уроженец Бодайбо.
11 июня. Ночевали в 25 верстах к югу от р[еки] Ульи, в одном из ущелий, куда прибыли ещё вчера к вечеру. Приплыли на кунгасе. Кунгас вытащили на берег, замаскировали его, прикрыли им весь наш груз, а сами отошли несколько вглубь и поставили палатку… К сожалению печки не имеется, а по ночам довольно холодно. Пробудем на этом бивуаке дня три. Если на Улье будут получены какие-либо сведения об Охотске, то нам обещали сообщить. Одновременно с нами вчера выехали Громов с женой и все беженцы из устья Ульи вверх по этой реке, они также будут держать связь с оставшимися тунгусами. С утра на бивуаке кипит работа. Все шьют себе белье из материала, полученного от Громова. Я в этом не заинтересован, так как в уцелевшем чемодане оказалось две смены чистого белья, а потому пошел к морю добывать к обеду уток. Через час принес две утки. В случае неудачной охоты будем есть рисовую кашу с медвежьим жиром, которым также снабдил нас Громов.
Через 3 дня поплывём безостановочно на нашем маленьком кунгасике, едва вмещающем 5 человек, на юг. Где наша пристань, где наше прибежище – не знаем и вперед не заглядываем. В Аяне можем застать красных и не застать Дружины, если ей удастся выехать на пароходах. Путь наш длинный, путь наш трудный и просвета не видно…
12-го июня. День пасмурный, ночью был дождь, в море туман. У нас работы продолжаются. В 4 часа мимо нас в направлении на порт Аян прошел из Охотска пароход Добровольного флота. Сомнений больше нет. Охотск занят красными, а теперь пошли ликвидировать голодный гарнизон порт-Аяна – Сибирскую Добровольную Дружину… Если море успокоится, то решили завтра плыть дальше, пока маршрута не изменяем, идём на юг, а там видно будет. В общем, положение наше довольно пикантное…
13 июня. Туман, море неспокойное, холодно. Плыть нельзя.
14 июня. Несмотря на туман и на сильный отлив, в 11 час[ов] спустили лодку. Капитана Васякина чуть не унесло в море одного и без вёсел, благодаря нашей небрежности, плохие мы моряки. Ветер встречный, волнение усиливалось и мы, пройдя 1–1 1/2 версты решили высадиться. На берегу большой волной едва не перевернуло наш кунгасик. Замаскировали кунгас и поставили палатку. Подождем затишья. Сегодня решается участь порт-Аяна. (В действительности порт-Аян пал в ночь с 16 на 17 июня).
15 июня. Отчаянные мореплаватели боролись в течении часа с морскими волнами и наконец благополучно высадились на берег, сделав по морю не более ста саженей. Решили более не рисковать ни собой, ни своими продуктами.
16 июня. При тихом состоянии моря и прекрасной погоде, в 12 1/2 час. спустили свой «пароход» и поплыли. Проехав мыс Ногдан, причалили к берегу какой-то речки на часовой привал. Согрели чай. Первый теплый летний день, в горах и на реке снег и лёд. В море льда уже нет. Поплыли дальше. Сегодня в пути развлечения. Нерпы и ларги часто показывают свои морды из воды, близко не подплывают. Вдали вереницею плывут огромные дельфины, показывая свои серебряные спины из воды, играют на солнышке. У каждого из нас одна и та же мысль – не подходите к нам; каждая такая рыба во много раз больше нашего кунгасика. Масса уток. Подходя к реке Тирба, мы обомлели. Белуги плывут вдоль берега нам наперерез. Приналегли на весла и благополучно причалили к речке Тирба, где решили заночевать.
17 июня. Трудное было плавание, сегодня на всем пути следования – подводные камни. С одного камня, когда мы застряли на нем, были сняты набежавшей волной. Другая волна едва не перевернула наш «пароход». Заночевали в одном из распадов, примерно в 35–40 верстах от реки Гунчи, где думаем обосноваться и выяснить обстановку вообще.
18 июня. Туман, море бурное. Днёвка.
19 июня. Плыть нельзя. Выпекаем крендели и едим рисовую кашку. По соседству оказались тунгусы. Живут бедно, питаются одной рыбой и нерпичьим жиром.