Выбрать главу

Знай, в поэзии лучших наездников нет,

Чем арабы, а Греции древней сыны

Медицину избрали ареной своей,

В чародействе индусские люди сильны.

Математика, музыка — римлян удел,

Власть Китая в искусстве рисунка тверда,

Но искусней художников свет не видал,

Чем багдадские мастера, никогда{1}.

Носир Хисроу

На мир начинали смотреть шире и объективнее. Когда в малоазийском городе Конье скончался проповедник и поэт Джалалиддин Руми (1272), в последний путь певца «религии сердца» провожали мусульмане, христиане, иудеи, индусы, буддисты. При жизни почитаемый всеми наставник призывал людей к братству и дружбе:

Как часто бывает, что турок и индиец находят общий язык,

Как часто бывает, что два турка словно чужие.

Значит, язык единодушия — совсем иное дело:

Единодушие дороже единоязычия{2}.

Близкие передовым мыслителям Востока идеи сближения народов, у каждого из которых есть чему поучиться, не были чужды и европейцам. Недаром провансальский трубадур Пейре Карденаль (XIII в.) высказывал желание освоить словесность сарацин, позаимствовать тонкий ум у античных философов и мужество у татар.

В неутолимом стремлении связать, примирить разобщенное и противоречивое человек Средневековья одолевал бесчисленные препятствия, воздвигаемые природой и самими людьми:

Часто, на камни ложась, из облаков свой шатер

Я мастерил и в глуши спал наподобье зверей.

Я по горам проходил выше высокой луны,

Спутником рыб по волнам несся я ветра быстрей.

То я блуждал по пескам жарче горячей золы,

То по стране, где зимой мрамора тверже ручей.

То между осыпей шел, то вдоль потоков седых,

То в бездорожье, в горах старого мира старей.

То пред верблюдами брел, тяжко веревку влача,

То, словно вьючная тварь, с ношею — мимо дверей,

В город из города шел, всюду людей вопрошал,

К берегу дальних земель плыл я по шири морей{3}.

Носир Хисроу

Так усилиями путешествующих наводились «мосты» между народами и цивилизациями, так происходил взаимный обмен информацией — непременное условие развития общества. «Только от распространенности сношений зависит, теряются — или нет — для дальнейшего развития созданные в той или другой местности производительные силы, особенно изобретения» (К. Маркс и Ф. Энгельс){4}. Внешние воздействия способствовали прогрессу стран и областей, подготовленных к усвоению и реализации достигнутых другими успехов. На благодатную почву пересаживались целые культурные пласты, «и здесь начинали новый цикл развития в условиях новой исторической действительности: изменялись, приспосабливались, приобретали местные черты, наполнялись новым содержанием и развивали новые формы»{5}. Из восприятия и переработки чужого рождалось свое, особое, неповторимое: в тигле местного творчества заимствованное сплавлялось со своим и обретало иное качество. Именно таким путем произошло приобщение феодализирующейся Руси к зрелой культуре византийского Средневековья.

Произведения романского прикладного искусства в Восточной Европе, XII–XIII вв.: а — предметы импорта; б — районы их изготовления; в — пути сообщения

На стыках различных культур возникали смешанные и оригинальные формы: благодаря диффузии и взаимодействию несхожих элементов она становилась более сложной, «гибридной». Такова блистательная культура Сицилии XII столетия, где после арабского и норманнского завоеваний сошлись Запад и Восток. В островной архитектуре органически слились черты византийской архитектуры, арабской и романской. Одни сицилийские церкви напоминают мечети, другие — христианские базилики. В импозантных интерьерах золотые византийские мозаики и резьба по цветному мрамору удивительно гармонируют со сталактитовыми потолками, расписанными египетскими художниками. Благодаря скрещению художественных принципов, порожденных разными традициями и восходящих к разным школам, развитие средневековой культуры предстает как единый, взаимосвязанный и взаимообусловленный процесс.