Биармия скандинавских источников, куда плавали норманны, лежала где-то в пределах обширной зоны от побережья Белого моря до Приполярного Урала. Капища, сходные с биармийским, здесь не были редкостью. Обилие находок блюд (иногда с отверстиями для подвешивания) на небольшой площади указывает на места святилищ, стертых с лица земли. Они располагались или вблизи жилых поселков, или в таежной глуши.
«Белые круглые дирхемы»
Арабская торговля вовлекала в свою орбиту не только племена северо-востока Европы. В нее втягивались восточные и западные славяне, народы Восточной Прибалтики и Скандинавии. Выходцы из Средней Азии, Персии и Ирака подчас добирались до туманного побережья Балтики, достигали Праги и венгерской равнины, хотя отлично знали, что путь сквозь «страну славян» нелегок — «по степям, по землям бездорожным, через ручьи и дремучие леса» (Ибн-Русте){106}. Опасности дальних маршрутов не останавливали и купцов-русов, которые с берегов Каспия привозили товары на верблюдах в Багдад. В этом «богоизбранном» городе они встречали соотечественников — переводчиков и военных наемников, служивших в гвардии халифа. Великий волжский путь связывал Восточную Европу с мусульманским миром: «Из этого же леса [Оковского] течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское (Каспийское. — В. Д.). Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы и дальше на восток пройти в удел Сима…»{107} (т. е. в восточные страны от Бактрии и Индии до Сирии и Аравии).
В IX–X вв. преобладала не межобластная, а дальняя торговля — «гостьба». Монетное серебро, драгоценную утварь, шелка и пряности Востока обменивали на рабов или продукты, собираемые в виде дани с зависимых смердов: пушнину, мед, воск, лен, выделанные кожи — «телятин». Сосредоточенная в местах пересечения главных магистралей торговля предметами роскоши способствовала накоплению богатств в руках князя с его окружением и самих купцов. Стеклянную посуду Сирии и Египта, поливную керамику Рея и Самарканда находят при раскопках боярских усадеб Новгорода, Старой Рязани, Новогрудка. Импортные сосуды и украшения из бронзы и серебра, обнаруженные в курганах, сопровождали в «иной мир» вождей и дружинников.
Зато во всех слоях населения распространялись куфические монеты — дирхемы. От Дании и Швеции до Прикамья обнаруживают зарытые в землю клады этих тонких серебряных кружков диаметром 2–2,5 см. Надписи на обеих сторонах — это благочестивые изречения, имя правителя, место и год чеканки по хиджре. Название монет — «куфические» — происходит от названия шрифта — «куфи», созданного в городах Куфе и Басре.
Если в кладах IX в. господствуют дирхемы иракской чеканки, то в кладах X в. преобладают монеты государства Саманидов — в то время самой могущественной державы на иранском востоке со столицей в Бухаре. Правившие в Хорасане и Мавераннахре Саманиды обеспечивали безопасность караванных трасс через Среднюю Азию. Проникновение на европейские рынки дало возможность этой династии наиболее выгодно сбывать серебро: «ходит у них [волжских булгар] одна куница за два дирхема с половиной, а белые, круглые дирхемы привозят из областей ислама, совершают на них сделки» (Ибн-Русте){108}.
Как доказали советские нумизматы, большинство кладов со славянских земель свидетельствует о местном денежном обращении.
Сравнительно крупные клады, спрятанные в городах, принадлежали зажиточным купцам или боярам. Клады небольших размеров, обнаруженные на сельских поселениях либо вблизи них, отражают экономические связи города с его сельскохозяйственной округой. Жители сел могли приобретать монеты и у бродячих торговцев, разносивших их по деревням и погостам (центрам сельских общин) — зародышам будущих ярмарок.