В V–VIII вв. в главных городах Италии, Галлии, Испании и Британии процветали торговые колонии восточных купцов и мореплавателей: греков, армян, евреев, арабов, сирийцев, персов, которых называли собирательным именем «сирийцы». Владевшие крупными состояниями «сирийцы» покупали высокие гражданские и церковные должности. В «варварских» королевствах эти «агенты цивилизации» монополизировали торговлю предметами роскоши.
Образование франкской империи Каролингов активизировало контакты с магометанами: Карл Великий и багдадский халиф Харун ар-Рашид обменялись посольствами.
С конца XI в. Запад оказался в орбите непосредственного воздействия ближневосточных цивилизаций. Крестовые походы породили более глубокий интерес к издавна влекшему миру Востока. «Золотые виденья» обернулись конкретной исторической реальностью. Под влиянием более утонченной культуры в среде грубых и алчных завоевателей возрастало стремление эстетизировать быт, появился вкус к «вежественному» обхождению. Франки, которые долго общались с мусульманами, стали воспитаннее и культурнее, отмечал сирийский эмир Усама Ибн-Мункыз. Не случайно зал в замке графа Ибелина, сеньора Бейрута (1212), так похож на апартаменты восточного правителя, где все располагало к задумчивости и неге. «Сирийцы, греки, сарацины как бы соревнуются здесь в своем искусстве украшения». Мозаичный пол запечатлел «прозрачность моря, чуть трепещущего под ласками бриза», стены покрывал разноцветный мрамор, фрески на своде изображали небо, по которому плывут облака. Фонтан в центре зала представлял свирепого дракона, «готового поглотить множество диковинных зверей, украшающих мозаику бассейна». В этой изысканной обстановке владелец замка неспешно проводил время на манер восточного владыки: «…И в чарующей прохладе вода своим сладостным журчанием убаюкивает тех, кто ищет покоя»{225}.
Импорт произведений прикладного искусства Востока — шелковых тканей, ларцов из слоновой кости, металлических сосудов — важный фактор в формировании художественных школ средневековой Европы. Лишь немногие из сохранившихся вещей предположительно можно связать со свидетельствами о вкладах знатных лиц в монастырские ризницы или о посольских дарах правителям франков. О необычайных судьбах большинства из них остается только гадать. Европейских мастеров вдохновляли иноземные изделия: особенно привлекало декоративное искусство народов Азии. Его изучали меровингские и каролингские художники. Под сильнейшим воздействием восточных моделей сложился репертуар романской скульптуры. «Восток отметил искусство XII века неизгладимым отпечатком». Он «воспитал наших (французских. — В. Д.) декораторов…, сформировал их интеллект, приучил к симметрии, пробудил в них геральдический гений»{226}. Нередко в искусство латинского Запада и Руси «ориентализмы» проникали через посредство Византии — этого перекрестка путей и культур.
На перекрестке культур
Золотым мостом между Востоком и Западом назвал Константинополь Карл Маркс{227}. Это образное определение можно распространить на всю Византийскую империю, где сошлись Европа, Азия и Африка. Ее восточные провинции, эллинизированные довольно поверхностно, тесные связи с Арменией, сасанидским Ираном, а позднее с арабами серьезно влияли на культуру метрополии.
Византия вела интенсивную торговлю «от пределов восточных до столпов западных» — от Индии и Китая до Пиренейского полуострова. Об изобилии товаров на крупнейших рынках ромейской державы дает представление описание ярмарки в Фессалонике. Под пером анонимного автора XII в. как бы вновь оживает это «величайшее македонское торжество». Оно притягивало греков из разных областей Эллады, племена Мизии (Нижнего Поду-навья), «италийцев», «кельтов из-за Альп» и даже жителей «прибрежья Океана». В течение 10 дней ярмарка наполняла город движением и шумом: в людском водовороте происходили церковные шествия в честь св. Димитрия, «дивную картину» являли блестящие выезды вельмож в окружении «строя верных» на горячих арабских иноходцах. Прилавки торжища заполняло «все на свете, что создается руками ткачей и прях, все решительно товары из Беотии и Пелопоннеса, все, что торговые корабли везут к эллинам из Италии. Немалую долю вносят также Финикия, Египет, Испания и Геракловы столпы, славящиеся лучшими в мире коврами. Все это купцы привозят прямо в древнюю Македонию и Фессалонику, а города Евксинского Понта сначала посылают свои товары в Византий и лишь затем обогащают ими ярмарку: множество вьючных лошадей и мулов везут из Византия их дары»{228}.