— Остались два вопроса, — закончил рассказ Ван Лун. — Думал, сам не решил. Эти живые шары и цилиндры — что это такое? Может, гипертрофированные микроорганизмы? Поедают друг друга, живут кучами. Очень странно. Как думаете, Николай Петрович?
— Что же я могу сказать, Baн? — задумчиво отвечал Николай Петрович. — Недоумеваю так же, как и вы. Если бы я услышал подобный рассказ на Земле, то, каюсь, просто не поверил бы. Ведь нам очень трудно представить себе эту низшую форму живого бытия в виде таких больших существ, да еще так активно действующих, как вы описали. Но здесь, на Венере, после всего, что нам пришлось увидеть… жизнь приняла тут настолько необычные формы… Придет время, когда вслед за нами здесь появятся другие исследователи, они соберут больше материала для выводов. А мы не будем спешить, ограничимся теми фактами, которые нам пришлось наблюдать. Еще что, Ван?
— Второе — это лес без листьев. Не понимаю, почему такой голый? Если бы пожар, понятно. Но пожара не было. И папоротников не осталось.
— Ну, это гораздо проще, Ван. Вы говорите, что видели гусениц? — откликнулся Вадим Сергеевич.
— Да, видел. Большие, ползали по деревьям.
— И тучи насекомых, которые нападали на вас?
— Тоже видел, — согласился Ван.
— Самое естественное предположить, что это был период, когда гусеницы превращались во взрослых насекомых. Они объели всю листву на этом участке леса, пожрали все папоротники. Большинство их уже превратилось в больших насекомых, а некоторая часть еще не успела.
Ван Лун задумался.
— Наверно, так, — ответил он наконец. — Не догадался. Некогда было думать. Сожалею, что затруднил вас таким простым вопросом.
Мне показалось, будто Ван Луну действительно немножко досадно, что он не смог объяснить это явление. Но я не успела задуматься над этим, так как Вадим Сергеевич снова заговорил. И то, что он сказал, буквально поразило меня — не меньше, чем Ван Луна.
— Дорогой Ван, — заговорил он радостно, — зато мы с Николаем Петровичем приготовили вам такой подарок, что вы ахнете! Ну как вы думаете, что именно?
Ван Лун пожал плечами:
— Как я могу знать? Прошу, скажите.
— Вот, читайте! — и Вадим Сергеевич торжественно подал ему исписанный лист бумаги.
Ван Лун начал читать — и действительно ахнул. Недоверчиво поглядел на Вадима Сергеевича, потом перевел взгляд на Николая Петровича. Тот утвердительно кивнул головой:
— Да, Ван, радиограмма с Земли. И очень важная. Читайте дальше.
Оказывается, в то время как я сидела у микрофона и звала товарища Вана, радиоавтомат астроплана записал новую большую радиограмму с Земли. И я ничего об этом не знала! А радиограмма и в самом деле была очень важная. Она меняла планы и расчеты нашего обратного вылета. Впрочем, об этом надо рассказать подробнее, здесь двумя словами не обойдешься, так как дело касается астронавигации, сложной науки о звездоплавании. Мне пришлось долго слушать объяснения Николая Петровича и товарища Вана, прежде чем я сама поняла все это. Не знаю, как у меня здесь получится, но я постараюсь изложить все ясно и коротко.
Наша экспедиция, по всем расчетам, должна была провести на Венере 467 дней по земному исчислению (которое совпало, как мы установили, с исчислением времени на Земле). Почему именно столько, а не на несколько дней больше или меньше?
Николай Петрович напомнил мне о небесном маршруте нашего астроплана. Мы вылетели с Земли в тот самый момент, когда Венера отстала по своей орбите от Земли на 54,5 градуса. И пока мы по нашему полуэллиптическому маршруту достигли орбиты Венеры, планета как раз подоспела к этому моменту к той же точке орбиты, на которой оказался наш астроплан. А Земля, которая движется по своей орбите медленнее Венеры, отстала от нее к тому времени на 36 градусов и затем, когда мы уже были здесь, продолжала отставать все больше и больше.
Как же нам быть, если мы захотим отправиться с Венеры по такому же полуэллиптическому маршруту обратно на Землю? Ведь пока мы будем лететь, Земля еще больше отстанет от Венеры, и нам уже не удастся найти нашу родную планету в той точке ее орбиты, куда нас приведет полуэллипс. Выход один: надо ждать на Венере до тех пор, пока Земля в своем движении не окажется впереди Венеры на те же 36 градусов, — тогда мы, летя по полуэллипсу, успеем как раз догнать ее. А когда же это случится? По точным расчетам — через 467 дней.
Именно через 467 дней после нашего прилета на Венеру, ни на один день позже и ни на один день раньше, астроплан должен уйти в обратный путь. Иначе мы затеряемся в межпланетном пространстве и нам не хватит никаких запасов горючего, чтобы добраться до Земли.