– Просто закружилась голова. Здесь… Немного душно, не находите?
Моргнула, оглядываясь по сторонам:
– Точно. Нехватка кислорода. Вентиляция же не самотечная, а свечи горят ещё с утра. Надо проветрить. Срочно про…
Но дверь распахнулась гораздо раньше, чем барменша успела даже сделать шаг в эту сторону. И с порога раздалось торжественно-обвинительное:
– Ну конечно! Они ещё и при свечах!
Да, приехать у Кэтлин получилось, действительно, скоро. Значит, что-то важное. Кажется, она говорила о каких-то вопросах?
– Мэм?
– О, мистер Тауб, хорошо, что вы меня дождались. Нам нужно поговорить. Но прежде…
Она подошла к Полли, присмотрелась, принюхалась.
– Уже успел набраться?
– Кэт, я не…
Ну, строго говоря, стопку он все-таки опрокинул. Другое дело, с его габаритами это нанесло урона меньше, чем укус комара. К тому же, лучше поддержать уже заданную легенду и пояснить:
– Это от духоты. Вентиляция не работает.
На меня посмотрели. Строго.
– Валентина не нужно защищать, мистер Тауб. Он уже взрослый мальчик и сам должен отвечать. За все. Поэтому…
Портеру появление сестры, похоже, не сулило ничего хорошего, но в отличие от меня он всегда был везунчиком. Вот и сейчас, за мгновение до первого залпа расстрельную команду удивленно окликнули:
– Кит-Кэт?
Кэтлин обернулась, сосредоточила свое внимание на барменше, насколько это позволяло освещение. И с не меньшим удивлением переспросила:
– Пэмми?
Дальше пошли охи, ахи, упоминания общих знакомых, событий, приключений и переживаний, а также куча всего, что полагается встрече закадычных подружек после долгой разлуки. В моей жизни, то есть в той её части, что соприкасалась с бытием Консуэлы, все это происходило с регулярностью не реже раза в неделю. И удручающе одинаково.
– Мистер Тауб, вы не могли бы… Подождете меня у машины?
С превеликой радостью. Тем более, что мне реально лучше сейчас быть где-нибудь в сторонке. Подальше от любого общества.
– Валентин, тебе тоже стоило бы…
– Нет уж, я останусь. Хочешь что-то сказать, говори здесь. Прямо при Памеле.
Он все-таки успел задать главный вопрос? Похоже. И это…
Мысли остановились, не найдя подходящего слова. Наверное, здесь и впрямь душно. Может быть, на воздухе станет лучше?
А вот и знакомый «ровер», к которому можно прислониться, пока голова и впрямь… Не то, чтобы кружится, но настойчиво ищет опору. Потому что очередная определенность помахала ручкой и отчалила в последний путь.
Новые ощущения не просто сбивали с ног и с толку, а крушили и раздирали последние остатки сознания. И все из-за того, что…
Это было чертовски похоже на песню. Которую спел я сам. Она была отвратительной на вкус, почти тошнотворной, сложенной самыми мерзкими, грязно-серыми воспоминаниями, и она… Сработала. По крайней мере, выветрила из двух голов последние минуты жизни. То, о чем я тоже хотел бы забыть. Но на меня дара забвения почему-то не хватило.
Хотя, кое-что все-таки исчезло. Спокойствие. Зато вместо него в теле поселился настолько же непреклонный дребезг. Странно, что пальцы, лежащие на капоте машины, ничуть не дрожат. Казалось, должны отбивать ту ещё дробь, но внешне все выглядит вполне обычно и пристойно. Зато по ощущениям можно решить, что кости, мышцы, сосуды и все остальное не просто сдвинулись с мест, а пляшут на разные лады, и если бы не кожа, то я давно бы уже разлетелся во все стороны.
Очевидно, что болезнь взяла ещё один рубеж. Непонятно только, о чем он и зачем.
Два контакта с совершенно разными результатами. Потому что я тоже был разным. Первый раз – спокойным, и моё состояние передалось выпивохе, как масло, пролитое на водную рябь. Сгладило и утихомирило. А вот дальше… Дальше меня накрыло чем-то неуправляемым.
Я вспомнил прошлое и одновременно словно увидел будущее: два трафарета, которые странным образом наложились друг на друга и совпали. Прошлый опыт и опыт грядущий. Опасно вероятный. Вероятно опасный. Ему нельзя было позволить случиться. Я этого не хотел. Ни в коем случае. И что-то внутри меня взорвалось.
Да, проще всего считать это ударной волной, сорвавшейся с кончиков моих пальцев. Но как бы то ни было, встряхнуло парочку конкретно. По крайней мере, стандартные симптомы у них налицо: рассеянность, дезориентация, потеря памяти. Правда, и у меня – тоже. Симптомы. В некотором роде. Потому что сначала все случилось внутри меня, а я лишь…
Поделился, бл… Сколько длилось касание? Доли секунды. Результат? Существенный. А если бы они поймали мою руку? Если бы удар не прошел по касательной, а попал в цель всей своей мощью?
Не очень-то хочется об этом думать, но к приезду Кэтлин в моем распоряжении могли оказаться два трупа. Ещё не совсем хладных, но вполне себе мертвых. А я бы стоял над ними и меланхолично думал: они всего лишь сделали свой выбор.