– Возможно или нет, теоретизировать уже поздно, не находишь?
– Да какие тут могут быть теории? Это же… Это настоящее чудо!
И я даже догадываюсь, кто его сотворил. Вопрос в другом: что именно сотворилось?
– Надеюсь, ты не забыл, как поступали со всякими чудесными вещами в Средние века?
– Хочешь сказать…
– Просто подумай о том, что будет, если наши песни случайно пересекутся. И не в пустом месте.
Лео подумал и выразил резюме своих размышлений коротким, но весьма многозначительным:
– О-у.
– Масштабы разрушений – на ваше усмотрение. Про жертв и не говорю.
– И все-таки, это просто поразительно…
– Поразительно у тебя чай вкусный. А зараза, которую мы дружно подхватили, штука серьезная, и относиться к ней лучше без лишнего восхищения.
– Ты не понимаешь… - он откинулся на спинку кресла и запустил пальцы в волосы, взлохмачивая воронье гнездо ещё больше. – Сама возможность такого слияния… И потенциальное развитие генетической линии…
Это сейчас было о детях? Чур меня, чур. В этом я точно участвовать не собираюсь. Слава богу, что возраст и состояние здоровья вроде бы не… Хотя, Лео же врач каким-то боком, с него станется. Попробовать, по крайней мере.
– На меня не рассчитывай.
– М?
– Если сейчас же не выключишь ученого, я встану и уйду. Подальше и навсегда.
– Дарли…
– Я сказала, ты услышал. Или нет?
И чтобы принять решение было легче, напомнила:
– Оприходованы мы оба. Так что, для своих друзей-профессоров ты теперь уже тоже не коллега, а…
– Лабораторная крыса.
По тому, как Лео выговорил эти два слова, можно было понять многое. Даже слишком. Словно в его прошлом уже было что-то похожее. Что-то с другой стороны решетки.
– Именно. А лично я против опытов, с животными и вообще.
Ну, если и так не догонит, или, не дай бог, решит корчить из себя первопроходца, испытателя собственного естества и жертвенного агнца в одном флаконе, нам точно не по пути. Как бы горько ни было расставаться. Хотя, вполне может оказаться так, что мановением руки одного белобрысого чародея мы теперь не только обручены, а ещё и повенчаны. Насколько помню, традиционные рыцарские ордена не разделяли службу военную и религиозную, и чисто формально наш рыцарь вполне имел право… Ну да. А мы очень даже конкретно обозначили взаимное согласие. Пока смерть не разлучит, и все прочее.
– Поэтому…
– Мы должны быть осторожны.
Слава тебе, господи! Сообразил. А главное, снова использовал это многозначительное «мы». И бросился уточнять:
– Твой почерк известен многим?
– Да не то чтобы. Я, знаешь ли, не командный игрок. Предпочитаю выступать соло. А ты?
Опять этот недоуменно-собачий, чуточку обиженный взгляд. Теперь-то почему?
– Признаться, я подумал… Ещё до того, как… Но с учетом всех обстоятельств… Возможно, было бы разумнее… И безопаснее…
И гораздо приятнее, что самое важное. Но пока он доберется до нужных слов, я покроюсь мхом.
– Согласна.
– М?
– Это же было предложение, да?
Оторопел окончательно и бесповоротно. Только что ресницами не захлопал.
– Я…
– И давай обойдемся без вставаний на колено и прочих акробатических этюдов. Наши суставы уже не в том возрасте. Да и клятвы, считай, ни к чему: все, что должно, уже успешно выгравировано внутри нас.
Или нацарапано перочинным ножом, как это вечно норовит делать детство и юношество, портя деревья. Дарли плюс Лео равняется…
Правда, могу поклясться, наш рыцарь такими наклонностями не страдал никогда. Наверное, даже не представлял себе ничего похожего, когда брался за дело. Скорее всего, это вообще было чем-то вроде защитного механизма, и вполне логичного, учитывая способность его организма гасить колебания. И если атакуют две разные песни, для экономии ресурсов их… Ну да. Разумнее всего – синхронизировать.
Тварь какая, а. Вот так и задумаешься, что страшнее: попасть к рыцарю в рабство или стать жертвой его благородства. Да, можно сказать, вполне счастливой, но все же. Решал-то и делал он. Вдруг мы с мистером Портером сами по себе совсем друг друга не…
На колено Лео, и правда, вставать не стал. Зато подошел, рывком поднял меня из кресла и в считанные секунды довел поцелуем до состояния тающего желе. А потом пообещал:
– Все будет. И клятвы, и кольца, и колени. Как положено.
– Даже если я буду возражать?
– Особенно если будешь возражать.
Ну как тут устоишь? Тем более, что стоять не надо: можно снова утонуть в мягких подушках кресла, куда тебя бережно опустили.