– Спасибо.
А водитель даже не моргнул, получая свое имущество назад. И ничего не сказал.
Глава 18. Знакомства: старые, новые… другие…
Собственно, так мы и ехали полчаса или больше. В гробовом молчании. Только когда шины зашуршали по брусчатке, Петер велел остановиться, а мне сообщил:
– Приехали.
Вот уж, действительно. Иначе не скажешь.
Я прожила в этом городе всю свою жизнь, но и представить не могла, что рядом с центром могут существовать такие места. Заповедные. С невысокими уютными домами, причудливо рассыпанными посреди зелени. Буквально в нескольких сотнях футов за ними вставал привычно-каменный городской пейзаж, но он словно служил защитой этому странному оазису, укрывая его от праздных наблюдателей. И даже река, несущая свои воды по другую сторону мощеной дороги, почему-то совсем не шумела.
Мы прошли мимо десятка разноцветных домиков, прежде чем добрались до нужного. И финал нашего путешествия выглядел ровно так же, как и его соседи. Мило. Почти трогательно. Вот только та, что открыла нам на стук дверного молотка, в общую идиллию не вписывалась никак.
Совсем девчонка. По моим меркам уж точно. Тощая, угловатая, растрепанная. В необъятной, явно мужской футболке на босо тело. Мрачная, как демон Преисподней. Если только демоны бывают окутаны ажуром песенных кружев.
На Петера она зыркнула так, что любому стало бы страшно, а белобрысый только картинно приподнял бровь. Девчонка нахмурилась ещё больше, словно собиралась, как минимум, броситься в бой. Я уже начала прикидывать, как их разнимать, если придется это делать, потому что понимала: рыцарь не двинет и пальцем в свою защиту, но ничего делать не пришлось.
Растрепа беззвучно ругнулась и вдруг исполнила весьма своеобразное упражнение, в книгах по этикету упоминаемое, как реверанс. Щепотями пальцев разводя в стороны полы футболки, как бальное платье.
– Ваша светлость.
Выглядело диковато, но Петер почему-то принял происходящее, как должное. Небрежно кивнул и прошел мимо. В дом. По начищенному до блеска паркету.
Девчонка, все это время глядящая именно, что в пол, проследила его шаги, выпрямилась и скривилась так, что я сама задумалась о том, чтобы разуться. Но вместо упреков прозвучало по-прежнему мрачное, и все же с ноткой чего-то, похожего на надежду:
– Откушать изволите?
– Не-а, - ответил белобрысый, углубляясь дальше в коридор.
Растрепа сделала вдох. Очень-очень глубокий. Но прежде, чем успела выдохнуть, из-за поворота раздалось:
– Я знаю, что вы очень хорошо готовите, леди. Вчерашние завитушки были очень вкусные.
Невинная с виду фраза стала спусковым крючком: девчонка вспыхнула, захлебнувшись то ли воздухом, то ли эмоциями.
– Да ты… Да как.. Да… Наглость какая… И вообще, это венские слойки, и называются «Локоны красотки»! Вот!
Или мне показалось, или откуда-то, совсем уже издали, раздался смешок. Явно в исполнении Петера, но совсем с ним не вяжущийся. Потому что этот короткий звук был исполнен человеком, которому, действительно, было весело. Просто так. В моменте.
Значит, он все-таки бывает другим? Или я просто никогда не видела его в сочетании с кем-то, кроме себя?
Какое-то время мы обе, каждая удивленная своим личным открытием, смотрели друг на друга. Потом растрепа махнула рукой:
– Идемте. Если этот воришка ещё вчера все не сожрал, напою вас чаем. Или предпочитаете что покрепче?
– Нет. Чай вполне подойдет. Спасибо.
Я потянулась было к застежкам туфель, но на меня посмотрели с сожалением. Как на умственно отсталую:
– Да бросьте. Все равно тут к вечеру будет не протолкнуться.
– А зачем тогда…
Девчонка фыркнула:
– Из вредности.
Чьей именно, уточнять не стала. Возможно, обоюдной.
Кухня, в которую меня любезно пригласили, целиком и полностью соответствовала облику дома: просторная, но уютная, обставленная в прозрачном стиле «прованс». Разве что, немного выделялись из общей пасторали технологичные коробки духовки и холодильника. А вот газовая плита выглядела подлинным ретро. Возможно, и была таковым.
– Чай какой заварить? – спросила растрепа, водружая на плиту меднобокое страшилище с длинным носиком.
– Лучше травяной. Мне ещё сегодня…
– Ага-ага. Знаю.
И все-то вокруг все знают. Одна я в неведении.
Поставив чайник греться, девчонка распахнула дверцу буфета и долго пялилась на блюдо, видимо, с теми самыми завитушками, о которых говорил Петер. Наверное, пересчитывала. Потом ругнулась, выставляя угощение на стол.