Я не могла заставить себя следить за ударами. Потому что уже знала: каждый из них рвет на части и самого рыцаря тоже. Раньше его, чем противника.
Клоун упал быстро. И больше не огрызался. Только бессвязно скулил. Наверное, потому, что один из ударов явно свернул ему челюсть.
Петер бил методично. Размеренно. Словно заодно тренируясь и поверяя самодеятельную теорию практикой. Выглядело отвратительно. Как избиение младенцев. И хотя я прекрасно помнила всю предысторию, а о некоторых подробностях предпочитала даже не пытаться догадываться, к горлу все равно подступала тошнота. Правда, не того свойства, которое помешало бы мне допеть.
Конец любым надеждам…
То, что осталось лежать на полу, внешне ещё напоминало собой человека, но в песенном фоне больше походило на фарш. Наверное, примерно так же клоун должен был себя ощущать, если бы сохранял сознание. И будет, конечно. Потом. Когда очнется.
Петер постоял на месте, то ли о чем-то думая, то ли прощаясь со звоном песни, а потом пошел к выходу. Мимо песенницы, прячущейся под стулом. Мимо брата. Мимо меня. Открыл дверь и, только уже переступая порог, сказал кому-то:
– Мы закончили.
А я осталась стоять посреди зала.
Кажется, потом из коридора донесся звук падения, но в этот же момент через дверной проем скользнула хозяйка дома, ухватила меня за локоть и потащила к другому углу зала со словами:
– Я провожу вас.
Этот коридор был другим. Без отделки и винтажных акцентов: просто крашеные голые стены. И унылые лампы родом из ближайшего хозяйственного магазина. Но идти пришлось долго. Достаточно долго для того, чтобы в голове снова начали появляться вопросы. Да и вообще, связные мысли.
В конце пути нас ждала дверь. Самая обычная. Без затейливых филенок и прочих напоминаний о домашнем уюте. А за ней…
Типичный проулок. Со змеями пожарным лестниц на стенах, черными ходами и вереницами мусорных баков. Узкий тоннель на пару сотен футов, выводящий к свету большого города.
– Как вы?
Я подумала и констатировала:
– Выживу.
Девчонка хмыкнула. Правда, скорее сочувственно, признавая:
– Он очень требовательный.
О да. Только, увы, не к другим. Других он принимает такими, какими они сами хотят ему показаться. И тут я сглупила. Потому что могла быть с рыцарем, какой угодно, но выбрала ту маску, под которой удобнее. А он не стал её срывать. Просто согласился. Мол, как пожелаете, мэм.
А теперь он ушел и…
– И что дальше?
Девчонка рассеянно улыбнулась и процитировала:
– Как неисповедимы пути Господни, так непостижимы деяния длани Его. Ибо пока длится промысел божий, никто не в силах предугадать, что несут сии персты, погибель или благословение.
Мутные, как любая священная книга, строки мне ни о чем не сказали, но как-то успокоили, что ли. Чуть-чуть.
– Это из Писания?
– Единственная книга, которую Кайл знает наизусть, это Кодекс гроссмейстера, - вздохнула девчонка. – И к концу контракта, чувствую, я тоже его выучу.
Контракт, да. Партнерские отношения. У нас с Петером ведь тоже было что-то похожее. Только без текста. С одними подписями на чистом листе.
– А вы как? Возьмете отпуск или снова окунетесь в работу? Впрочем, можете и вовсе уйти на покой. С такими-то бонусами!
Я снова почувствовала, что дурею. Но теперь хотя бы наполовину от уличного воздуха.
– Простите?
– Мейстер же сказал, что закончил с вами.
Да ни черта он не говорил. То есть, брякнул, конечно, только даже не в мою сторону.
– Но во мне есть…
– Ага, она самая, - кивнула девчонка - Что-то вроде знака отличия. В благодарность. И как оберег.
– Как… Что?
– Ну, индульгенция, если вам так приятнее.
Да плевать на приятности, смысл-то в чем?
– То есть?
– Классика же. «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу…» Ну, вы знаете. В Коллегии её, кстати, тоже принимают. С превеликим удовольствием. Потому что за все платит дом сюзерена. А уж как они потом между собой считаются, не наше вассальное дело.
Нет, пора все-таки заглянуть к доктору. По части головы. И начать принимать что-нибудь либо помогающее думать, либо напрочь отбивающее к этому охоту. Иначе можно свихнуться.
Значит, Петер нас отметил, заодно сообщая всем заинтересованным лицам что-то вроде: «Не влезай – убьет»? Вот об этом точно не стоит говорить Лео. А то пустится во все тяжкие, с его-то любовью к экспериментам.
И все равно не понимаю:
– Он разорвал контракт, но оставил за собой обязанности?
– Непостижимы деяния длани Его, - пожала плечами девчонка. – Не кипите мозгами. Это же рыцари. У них все не как у людей.
Это уж точно. Зачем брать на себя чужие грехи? Кто так делает? Разве только тот, кто…