Лахудра. Её вой ни с чем не спутаю.
– Мазки, док? – это кто-то из медсестер интересуется.
– По протоколу. Хотя… Нет, пусть будут. Для сравнения. Пробы на пьянку готовы?
– Отрицательные.
– Все?
– Полностью.
– Токсины, грибы и прочее?
– Частично готовы, но в целом все то же.
– Альтернативное ощущение реальности исключаем, - доктор устало выпрямился и повернулся к кому-то, остававшемуся за кадром. – Если она и занималась рукоблудием, то при полном и ясном сознании.
– Хотите сказать, мисс Лопес не могла нанести себе эти повреждения самостоятельно?
– Ну, если не засовывала в себя хлопушку и не дергала за веревочку. Конфетти внутри, кстати, нет, если вы об этом.
– И насколько велики…
– Экстрагенитальных нет, за исключением тех ссадин и синяков, которые она набила уже после начала истерики. Зато внутри все разорвано капитально. Но вот что любопытно…
Доктор приспустил маску, сверился с записями, пролистнул несколько страниц, убористо заполненных буквами и цифрами.
– Вектор повреждений нехарактерный.
– Что вы имеете в виду?
– Что имею, то и… Надеюсь, вы себе процесс представляете? Воздействие хоть и происходит внутри, но все равно остается внешним. А здесь все наоборот.
– Как прикажете это понимать?
– А как хотите. Но если эту даму реально кто-то насиловал, то делал это, прямо скажем, нетрадиционным способом.
– А именно?
Доктор скривился:
– Вот честно, сейчас даже не хочу об этом задумываться. У меня впереди семейный ужин и годовщина свадьбы. То есть, сначала годовщина, а потом…
– И все-таки?
– Слышали о ложной беременности? Редкая, но крайне занятная штука. На чистом самовнушении доходит вплоть до родовых схваток. Как возникает, неясно, рассасывается тоже сама собой. Проистекает от желания иметь или не иметь детей, на фоне заметных проблем с психикой. Так вот, в данном случае ситуация чем-то похожа. Только последствия вполне реальные, а не ложные.
– Полагаете, имеет место самовнушение?
Доктор повернулся, взглянул на кровать с завывающей Лахудрой и пожал плечами:
– Когда острая фаза психоза закончится, попробуйте её расспросить. Но лично я не представляю, что могло сподвигнуть молодую женщину, вернее, учитывая анамнез, девушку, на такую странную и весьма болезненную фантазию.
В кадре ещё немного помельтешил медперсонал, промелькнули окровавленные тряпки и тампоны, экран погас, и наступила тишина. У меня в голове тоже стало тихо. Совсем-совсем.
– Все ещё желаете извиниться, мистер Тауб?
– Пожалуй, нет. То, что вы показали, из области чудес и чудотоворцев, а это не ко мне.
– И у вас нет ни малейшего сочувствия к пострадавшей?
Если все это нелепый спектакль, о сочувствии говорить просто смешно. Если все-таки правда…
Сонги славятся своей дурковатостью, это известно, но я-то здесь причем? Прикрикнул пару раз, потому что меня в тот момент тоже почти разрывало, но…
Нет. Невозможно. Сама мысль о таком – чистое сумасшествие.
– Вы осознаете свое положение, мистер Тауб?
А что за положение? Я сижу на стуле. У меня затекли руки, плечи, шея и задница. Мне запарили мозги какой-то белибердой. Внутри – почти полный наркоз. Снаружи – по большей части темень. Вот и все.
Ещё вопросы будут?
– Достаточно, благодарю вас.
Эй, я же вроде бы только подумал, а не сказал? Точно, молчал. Да и голос, попавший в унисон моим мыслям, вовсе не женский, значит, обращен не ко мне, а…
Легкие шаги прошуршали по ковру, потом цокнули каблуками по паркету, раздался шорох, судя по всему, дверной створки, и первое действующее лицо покинуло сцену, уступив место второму.
Мужчина, великодушно избавивший меня от общества назойливой дамы, как оказалось, сидел все это время в кресле по левую руку, там, где тени были особенно густые, а теперь решил пройтись по комнате, искусно избегая мест, хоть сколько-нибудь приближенных к свету. Все, что я мог разглядеть, это свободные брюки с мягко заглаженными стрелками и край вязаной кофты, потому что руки неизвестный мне персонаж предпочел скрестить на груди. Так он и остановился перед окном, наполовину закрывая обзор – темный силуэт на фоне городской ночи.
– Вернемся к вопросу о вашем положении, если позволите.
– У меня есть право голоса?
– Разумеется. Вы можете отказаться отвечать. Могли отказаться с самого начала.
Ну, наверное, мог. Но зачем? Мне ведь тоже хочется разобраться в ситуации, а без поддержания диалога поток информации обычно быстро скудеет. Мы ведь все ещё танцуем этот странный танец?