Одеяло скомкано и закручено во все стороны. Коробки и пакеты, которые оказались в досягаемости моих конечностей, скажем так, утратили товарный вид. И как только сил хватило? Я же, когда доплелся домой и впрыснул себе все, что полагалось, не сразу угомонился. Сначала драил себя, потом ванную комнату. Потом снова себя. Должен был вымотаться насмерть. А вот поди ж ты…
– Ты там живой?
Относительно. Но конкретно разбитый. По-хорошему, полагается лежать, и очень продолжительное время. Причем под присмотром, в штатной больничке. И всем было бы спокойнее, разве нет? Да хоть в следственном изоляторе, куда меня и должны были отправить в полном соответствии с инструкциями. А вместо того мне вкатили консерву, часик поездили по мозгам, а потом просто взяли и выперли на улицу, хорошо хоть, не под дождь. В Управлении болтали, конечно, про новые подходы и эффективный менеджмент, но чтобы до такой степени?
А как же пресловутая социальная опасность? Они ведь все время делали упор на изнасилование. Или, в крайнем случае, насилие над тонкой душевной организацией гражданского служащего. По логике вещей после всего этого мою свободу стоило бы существенно ограничить, а не сказать: иди, покуда, погуляй. Тут новый подход прочитывается разве только на фоне сокращения бюджетных расходов на предварительное заключение. И похоже, возможный ущерб от того, что я успею попортить кого-нибудь ещё, для нашей бухгалтерии несущественен.
– Что-то случилось, кларито?
Она все-таки заглянула. Участливо вскинула нарисованные брови, чуть поморщилась, обозрев учиненный мной разгром, но тут же привычно выдохнула негодование прочь. Потому что давно уже насмотрелась на мою рукожопость.
– График работы переписали.
– О.
Кажется, за прошедшие пятнадцать лет она ничуточки не изменилась. Как показалась с самого начала эдакой благочестивой тетушкой, такой и осталась до сих пор. Разве что, морщин стало больше. Но это если приглядываться. А седины нет. Тщательно закрашивает каждую неделю.
Нет, я не подглядываю. Я всего лишь выношу мусор.
– Значит, будешь дома?
– Пока да.
– Вот и отлично!
Я машинально приготовился к какому-нибудь поручению, жизненно необходимому для благополучия обездоленных, но на сей раз в число таковых угодил сам:
– Тебе надо покушать. Обязательно. Хорошо-хорошо!
Ну… Да. Наверное. Последний раз что-то ел до вахты, и даже не вспомню, что именно. А с тех пор кроме коктейля медикаментов ничего не употреблял. Ни для здоровья, ни просто так.
– Я… покушаю. Чего-нибудь.
– Ни «чего-нибудь»! – погрозили мне пальцем. – Утром приходил твой друг, принес… Большую-большую порцию. Сказал, что ты всю её должен съесть.
Друг? У меня есть друзья? Правда, что ли?
– Он и сам очень большой. И очень сильный. И очень рыжий.
Такого знаю. Одного уж точно. Надеюсь, в наш район он припирался не в твидовом пиджаке, иначе не оберусь новой серии подколов, разумеется, крайне остроумных. По мнению их создателей.
– Сказал, что дядя наготовил уйму всего, Кэтлин бережет фигуру, ему самому все не съесть, а ты на ужин не зашел, вот и…
Какой ужин? Неужели Полли всерьез рассчитывал? И думал, что вернусь обратно? Я же на него наорал. Конкретно. И он даже отшатнулся.
– Все, я побежала! Столько дел, столько дел… Кофе на плите: если не будешь разлеживаться, остыть не успеет.
В гробу я видал эту гадость. Тем более, что сразу после консервы ни стимулирующего, ни расслабляющего не рекомендуется. Потому как чревато неприятными последствиями. А вот пожрать хорошо бы.
Большая порция, значит? Да в неравной борьбе с этой лоханью полегло бы, по меньшей мере, трое бойцов. И как только в холодильник поместилась? Но запихивал контейнер, скорее всего, сам Полли, своими руками: и слишком большая тяжесть, и горизонт завален характерно. С другой стороны, я бы, попытайся проделать нечто подобное, особенно в своем вчерашнем состоянии, просто свернул бы все нафиг, вместе с холодильником. Да, собственно, оно и сейчас…
Как хорошо, что некоторые вещи неспособны разбиваться. Зато плохо завернутые крышки очень ловко умеют отлетать. Тьфу. Где у нас салфетки?
Знать бы ещё, что именно притащил Портер. Так, для самообразования. Слава богу, фасоли не видно. И треклятого чили не унюхивается. Зато мясом пахнет очень внушительно. Даже в холодном виде.
А в горячем – ещё лучше.
Набор специй непривычный, но ничуть не отвратительный. Единственная странность: слегка отдает еловыми ветками. Хотя, и это не портит общего впечатления. Как минимум, съедобно. Что ещё можно пожелать? Вообще-то, много чего, правда, к еде отношения не имеющего.