Гарин приказал поднять весь личный состав районного отдела и доложил о трагедии в Переславль, хотя областное начальство уже знало о ней.
Уланов в это время попытался позвонить Людмиле. Но ее телефон не отвечал.
Тогда он пошел на площадку к трибуне. Там работали оперативники. Роману непонятно было, что именно они искали. Ведь пули находились в телах погибших, что подтвердил эксперт. Рядом с трибуной стояла труповозка. В ней уже находилось тело председателя думы.
Покойный глава администрации лежал на носилках. Возле стояли жена, то есть уже вдова и ребенок.
«Странно, что вдова ведет себя так спокойно. Ни слез, ни истерики, а ведь муж погиб», — подумал Уланов, подошел к ней и осторожно кашлянул, желая привлечь к себе ее внимание.
Женщина повернулась.
— Это вы? Вас я должна благодарить за спасение? Преступник мог убить и меня с сыном.
— Нет, благодарить меня не за что. Я всего лишь сделал то, что должен был, хотя вряд ли вам что-то угрожало. Я Уланов Роман Владимирович, друг начальника местного РОВД. По приглашению Гарина и приехал сюда. А тут такое.
Женщина кивнула и сказала:
— Да уж. Праздник удался на славу.
— Извините, не знаю вашего имени-отчества.
— Абрамова Надежда.
— А отчество?
— Алексеевна, но это вовсе не обязательно.
— Ну тогда я для вас просто Роман. Должен сказать, что странно вы ведете себя, Надежда.
Она взглянула на него и заявила:
— Нет, вполне нормально.
— Да? — с удивлением заявил Уланов. — Извините, но не могли бы вы сказать, чем объясняется подобное поведение?
— Почему нет? Когда-то, кто-то должен узнать о нашей жизни с Леонидом. Но, подождите…
Сотрудники морга стали загружать в труповозку тело главы администрации.
Вдова подошла к носилкам, обхватила лицо мужа, уже бывшего, что-то сказала так тихо, что вряд ли санитары это услышали, и отошла.
Через минуту машина направилась в морг.
У трибуны появилась пожилая женщина.
— Ох, господи, ты жива, Наденька.
— Да, мама, я жива, Витя тоже, а вот Леонид Владимирович… погиб.
— Слышала. Об этом весь районный центр уже судачит. Мол, убили Абрамова, Старина и еще какого-то Дунко. Но, слава богу, вы живы. Что же это творится, Наденька? Среди бела дня, на празднике!..
— Ты возьми Витю и ступайте домой, не к нам, к себе. Я подойду, — сказала Надежда матери.
— А почему не в ваш с Леней дом?
— Он теперь не наш. И не мой. Но об этом позже.
— Как же это?
— Мама!
— Хорошо-хорошо. — Она взяла внука, который захныкал. — Пойдем, Витюша, родной ты мой. Я тебя пирожками угощу с повидлом. Ты их любишь. А мама потом придет.
Когда пожилая женщина с ребенком ушли, Надежда Алексеевна, которой было лет тридцать, никак не больше, предложила Уланову уйти за трибуну. Мол, там спокойней, народу нет. Машины действительно разъехались, кроме двух, вернее трех, если считать и подержанный «Рено» Уланова.
Роман согласился, и они прошли за трибуну. Здесь, рядом с памятником Ленину, стояли две скамьи среди голубых елей, посаженных, наверное, одновременно с возведением памятника вождю мирового пролетариата.
Женщина присела, а Уланов задержался, так как его сотовый телефон издал сигнал вызова.
— Извините, — сказал он и отошел в сторону.
Звонила Людмила.
— Я освободилась, Рома. Ох и капризный клиент попался. То ему не так, это не этак, неудобно, больно, хотя я вколола ему… впрочем, это не важно. Какие чиновники капризные пошли, хлеще любой женщины.
— У тебя был чиновник?
— А кто же? Министр областного правительства, правда, я так и не поняла, какой именно. Называй адрес, куда подъехать, я заскочу домой, переоденусь и вызову такси. Только ты обязательно встреть меня…
— Не надо приезжать, Люда, — сказал Роман.
— Не поняла! — заявила Людмила и осведомилась: — Гарин уговорил тебя на мальчишник, или у вас там и без меня женщин хватает?
— Ну о чем ты говоришь, Люда? Все гораздо серьезнее. Подробности ты узнаешь из местных СМИ, а пока я тебе скажу, что в Балаеве, прямо на трибуне убиты глава района, председатель местной думы и еще один человек, просто пришедший на это мероприятие.
После непродолжительной паузы, Людмила тихо спросила:
— Что? Убиты?
— Да. Работал снайпер. Это заказное убийство. Есть и еще два трупа. В Балаеве сейчас все поставлено с ног на голову, так что делать тебе тут нечего.
— А тебе?
— Я должен помочь Гарину. Проведен террористический акт, а ты знаешь, что я спец по таким делам. Боря же в растерянности.