А потом, несмотря на все ухищрения, я забеременела. Хотела ребенка и боялась, что Абрамов заставит меня сделать аборт. Но… Леонид воспринял эту новость неожиданно спокойно, даже, как мне показалось, обрадовался.
Через неделю умерла Елена Анатольевна, а спустя сорок дней я стала женой Абрамова. Вскоре родился Виктор. Тогда мне казалось, что у нас семья, хотя никаких чувств я к Абрамову не испытывала, да и он ко мне тоже. Не обижал до того, пока у него не появилась молодая помощница, она же любовница. Прошел в областную думу, а потом стал главой администрации. Почти все свое имущество, движимое и недвижимое завещал сыну от Елены Анатольевны и лишь какую-то мизерную долю — Виктору. Он сам мне показывал это завещание. Я решила уйти от него. Лучше уж быть матерью-одиночкой, чем замужем за таким человеком. Хотела объявить ему о своем решении после праздников. А тут… убийство. Вот почему я так спокойна. Как человека, мне, конечно, жаль Абрамова, как мужа — нет. Я все сделаю, как положено, имею в виду похороны, траур, но в дом уже не вернусь. Будем с Витей жить у мамы. Пойду на прежнюю работу… — Она посмотрела в глаза Уланова. — До сих пор не могу понять, почему решилась на откровенный разговор с вами, совершенно чужим человеком?
— Вам просто надо было выговориться, не важно кому. Раньше у вас не было такой возможности. Маму расстраивать не хотели, а других слушателей не нашли. Все просто. Так часто бывает.
— А вы счастливы в браке?
— Да!
— Я вам по-хорошему завидую.
— И у вас начинается новая жизнь. Вы молоды, красивы, будет, как говорится, и на вашей улице праздник.
— Не знаю!
— Будет. Я знаю!
— Спасибо.
— Да не за что. Позвольте, Надя, несколько вопросов. Они вряд ли будут приятны для вас, но я опять-таки ни на чем не настаиваю. Не захотите отвечать, не надо, я пойму.
Женщина откинулась на спинку лавки, машинально поправила прическу и сказала:
— Спрашивайте.
— У вашего мужа были конфликты с кем-нибудь из начальства района?
— Ну а как же. Бывший глава администрации господин Огурцов Алексей Михайлович, который не сомневался в своей победе на выборах, просто ненавидел Леонида.
— А до выборов какие у них были отношения?
— Не сказать, что дружеские, но и не враждебные. Я бы сказала, ровные, спокойные.
— Их объединяло какое-то дело?
— Было что-то общее, но точно не знаю. Я не влезала в дела мужа.
— В последнее время Леониду Владимировичу кто-нибудь угрожал?
— При мне нет, а так… когда он был на работе, не знаю.
— Но это можно было заметить по изменению в настроении, например.
— Можно. В нормальной семье. Со мной Леонид был всегда одинаково повелителен, требователен и часто груб. Если не считать самого начала нашей семейной жизни.
— Значит, у него была любовница.
— И не одна. Не только помощница. У него появилась и секретарша. Он тоже делил с ней постель, что не скрывал.
— Что, вот так прямо и говорил, мол, Надя, я сегодня сплю с помощницей, завтра с секретаршей, а потом…
— До этого не доходило. Обычно это выглядело так: «Извини, Надежда, у меня дела, сегодня не жди».
— Отчего вы так уверены были в связи мужа с этими женщинами? Ведь у него действительно могли быть дела.
— Телефон. Ведь он звонил им, говорил с ними при мне, даже не выходил из-за стола, договаривался о встречах. Но я не хочу об этом вспоминать.
К лавочке вышел Гарин.
— Вот ты где, Улан, а я набегался… Надежда Алексеевна? — Он заметил и вдову Абрамова. — …И о чем вы здесь, если не секрет, беседуете?
Женщина поднялась и проговорила:
— Если ваш друг, Борис Борисович, пожелает, то он передаст вам суть нашей беседы. Я не против. А теперь мне пора идти. Как я понимаю, убийцу вы не поймали?
— Нет! Но вам ничего не грозит.
— Как бы не грозило сыну.
— И ему не грозит. Но за вашим домом присмотрят.
— Я живу у матери!
— В каком смысле? — с удивлением спросил Гарин.
— В прямом, Борис Борисович. Мы с сыном переедем к маме. Если я и загляну в дом покойного мужа, то лишь затем, чтобы забрать личные вещи.
— Дело ваше, конечно, но…
— До свидания, господа сыщики, — сказала женщина и быстро пошла в обход памятника и трибуны.
Гарин взглянул на Уланова и осведомился:
— И что все это значит, Рома?
— Ты хотел, чтобы я помог тебе?
— Да, я и сейчас прошу тебя об этом.
— Вот я и помогаю. Да ты присядь, в ногах правды нет.
Начальник РОВД устроился рядом с Улановым.
— Ну и?..