Как известно, в классическую эпоху Спарта и Афины были двумя ведущими полисами Балканской Греции. Классическая Спарта являлась антиподом, полной противоположностью Афинам V в. до н.э. с их развитой демократией (системой литургий, раздач и оплачиваемых должностей, рассчитанной на сглаживание социальных противоречий), с их пышно расцветшей культурой, ремеслом и торговлей, с их открытостью миру. Спарта в изображении классических авторов V—IV вв. до н.э. представляла собой «изолированный от внешнего мира лагерь с суровым военно-полицейским режимом»[1]. Все составляющие этого режима хорошо известны. Общественная и социально-политическая жизнь Спарты были преобразованы таким образом, чтобы способствовать быстрому, энергичному подавлению возможных восстаний илотов (порабощенного спартиатами местного лаконского населения и населения соседней области Мессении). В число этих преобразований входили: организация государственного воспитания молодежи (когда семилетние мальчики, забранные из родительского дома и объединенные в небольшие отряды «агелы», до двадцати лет жили и воспитывались в казармах, подвергаясь суровой военной муштре); учреждение системы сисситий (обеденных товариществ и одновременно боевых подразделений, в которые входили все полноправные спартиаты с двадцатилетнего возраста, вносившие для совместных трапез свою долю продуктов, получаемых с закрепленного за ними участка земли, и проводившие совместный досуг исключительно в занятиях военным делом).
Цель этих и других мероприятий, составивших свод так называемых «законов Ликурга», состояла в том, чтобы превратить спартанский полис в «общину равных» и, усилив военную мощь спартанского государства, отделить его от остального греческого мира, откуда могли быть занесены демократические идеи, губительные для первобытного «коммунизма», воцарившегося в классической Спарте. В принципе это было возможно, потому что плодородная, способная прокормить свое население собственным хлебом Лакония могла долгое время жить замкнутой жизнью, держась в стороне от главных центров экономической жизни древней Греции. Спартанское государство искусственно поддерживало эту замкнутость. По законам Ликурга спартиатам запрещалось выезжать за пределы государства и тем более приобретать за границей имущество; приезжавшие в Лаконию жители других греческих городов периодически из нее изгонялись. Так как участие в торговых сделках влекло за собой возникновение имущественного неравенства, разложение старых общественных форм и возможное проникновение новых демократических идей, то ввоз золота и серебра в Спарту был запрещен, и спартиаты обязаны были пользоваться своей собственной железной монетой.
Вот свидетельство Ксенофонта о спартанском образе жизни классической эпохи, которое он приводит в V—VII главах своей «Лакедемонской политии»: «В большинстве государств, — пишет Ксенофонт, — каждый обогащается, как только может, не брезгуя никакими средствами. В Спарте, напротив, законодатель с присущей ему мудростью лишил богатство всякой привлекательности (VII, 3). Все спартиаты — бедные и богатые ведут совершенно одинаковый образ жизни, одинаково питаются за общим столом, носят одинаково скромную одежду, их дети без всяких различий и поблажек подвергаются военной муштре в агелах. Так что приобретательство лишено в Спарте всякого смысла. Деньги Ликург превратил в посмешище: настолько они неудобны. Даже небольшую сумму денег невозможно спрятать так, чтобы о них не узнали соседи (VII 5, б). Практически у спартиатов нет ничего своего — все общее. Так, если спартиату срочно нужны лошади и повозка, а своих под рукой нет, он может взять чужих с тем, чтобы потом поставить их на место. Если он задержался на охоте и у него нет с собой провизии, он может взять нужное ему количество из припасов другого (VI, 3, 4). Таким образом, — заключает Ксенофонт, — выручая друг друга, и малоимущие оказываются совладельцами во всем, чем богата страна, когда они в чем-нибудь нуждаются». Хотя это голос симпатизирующего Спарте и даже восхищающегося ею свидетеля (хорошо известны антидемократические взгляды и проспартанские пристрастия Кхенофонта), тем не менее он рисует безотрадную картину примитивной уравнительности, которая ведет к экономической отсталости страны, всеобщему оскудению, бедности и культурному упадку.
1
Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004. С. 31.