Третий большой период — дедалический поздний (630—620) представлен группой из Элевтерны, названной по бюсту, хранящемуся в музее Ираклиона, с лицами почти квадратными — возможными прототипами Клеобиса и Битона, знаменитой скульптурной группы из Дельф, которую в таком случае следует датировать временем около 600 г. до н. э.
Постдедалический стиль (после 620 г.) иллюстрируют скульптуры из Принии.
Как было отмечено выше, характеристику лаконского дедалического искусства Ю. В. Андреев начинает с терракот среднедедалического стиля, поскольку, ссылаясь на Дженкинса, он отмечает, что именно в это время дедалический стиль в лаконской пластике «достиг своего зенита»[12]. К тому же и дедалическую скульптуру датируют по терракотам, т. к. они достаточно многочисленны, чтобы показать детальное развитие стиля[13].
Автор прослеживает эволюцию лаконских терракот дедалического стиля, используя данные статьи Дженкинса «Лаконские терракоты дедалического стиля»[14]. Проанализировав материалы, собранные Дженкинсом, и его общую оценку лаконского дедалического стиля, а также характеристику, которую ему дают Л. Ф. Фицхардинг и Р. А. Хиггинс, Ю. В. Андреев делает собственный вывод о характере лаконских терракот дедалического стиля: «В своей основной массе лаконские терракоты второй половины VII — начала VI в. до н. э. могут расцениваться как провинциальные эпигонские подражания более совершенным изделиям коринфских мастеров, образцом которых может служить известный арибалл из Лувра, увенчанный пластическим изображением женской головы. Другим источником вдохновения для лаконских мастеров, работавших в этом жанре, несомненно были произведения критской пластики как крупной, так и мелкой»[15].
В то же время Ю.В. Андреев отмечает, что лаконская бронзовая скульптура конца VII в. до н.э. может расцениваться как несомненное свидетельство больших успехов как технических, так и чисто художественных, достигнутых лаконскими мастерами бронзового литья. Особенно хороши протомы женских головок, украшающие ручки бронзовых гидрий, изготовлявшихся в Спарте в конце VII в. до н.э. Сопоставляя женские головки на ручках гидрий с однотипными лаконскими терракотами, классифицированными Дженкинсом, Ю.В. Андреев относит наиболее ранние из них к выделенному Дженкинсом среднедедалическому стилю[16]. Вообще нужно отметить большую скрупулезную работу, проделанную Ю. В. по проверке датировок произведений лаконского архаического искусства.
Рассматривая эволюцию бронзолитейного ремесла в Лаконии, автор отмечает, что лаконская бронзовая пластика вступила в стадию своего расцвета в VI в. до н.э. Лаконские бронзолитейщики этого времени с большим искусством изготавливали бронзовые фигурки, по большей части служившие вотивными приношениями в святилища, бронзовые зеркала с ручками, имеющими форму женских фигурок, бронзовые гидрий и кратеры с фигурными украшениями ручек и горла. Это были изделия высокого качества, производство которых в основном ориентировалось на экспорт. Бронзовые статуэтки были найдены и за пределами Лаконии, например, в таких культовых центрах, как Додона, Олимпия, Дельфы и даже Афины. Период расцвета лаконской бронзы Ю.В. Андреев датирует временем с 590 по 500/490 г.[17]
Характеристика поздних лаконских бронз, демонстрирующих уже упадок лаконского художественного стиля, дает представление об умении Ю.В. Андреева изящно, тонко и точно анализировать произведения искусства: «Все они (поздние лаконские бронзы — Н. Ш.) уже, — пишет Юрий Викторович, — утратили экспрессивную сухую элегантность (при весьма условной передаче пропорций), свойственную лучшим спартанским статуэткам периода расцвета, например, великолепной кариатиде — ручке зеркала из Мюнхена (К58), Артемиде из Бостона (К45) или бегунье из Британского музея, но так и не приобрели гармоническую ясность и уравновешенность, отличающую аттическую скульптуру периода ранней классики»[18].
Как всегда интересно Ю. В. Андреев использует артефакты как исторические источники, позволяющие судить о тех или иных явлениях в социально-политической жизни архаической Спарты. Так, анализируя свинцовые фигурки гоплитов, снабженных круглым щитом, копьем, в шлемах с султанами на голове, которые среди свинцовых вотивов в святилище Артемиды Орфии занимают второе место после изображений самой богини, автор считает, что их появление в качестве вотивов святилища должно расцениваться как важный симптом сдвигов, пережитых спартанским обществом в период II Мессенской войны или вскоре после ее окончания. Он имеет в виду введение тактики фаланги и связанное с этим военным новшеством зарождение социальной прослойки гоплитов, оформленной как цензовый класс[19].