13 мая, 21:48 по Московскому времени
Северодвинск, Архангельская область
Стоя у себя в кабинете, Туров бросил трубку на рычаг с такой силой, что телефон спецсвязи разлетелся по столу. На базе все еще работали только наземные, проводные линии связи.
Он уже знал, что врагу удалось скрыться на борту небольшого самолета. Его так и не обнаружили. Из-за продолжающейся вспышки на солнце загоризонтные радарные системы базы, которые отражали сигналы от ионосферы, страдали от статических помех. Это сделало обнаружение небольшого самолета практически невозможным.
Уже одно это привело его в ярость.
Но хуже всего было то, что погибли люди, находившиеся под его началом.
После всего случившегося Туров был вынужден обратиться в Североморск к вице-адмиралу Глазкову, командующему Северным флотом. Туров рассказал обо всем, что произошло, вплоть до того, как Сычкин пытал и убил двух московских студентов.
Ярость адмирала была ощутима, и у Турова горели уши. Гнев Глазкова был направлен не только на то, что Туров не смог обеспечить безопасность заключенных, но и на то, что теперь у американцев появилась возможность высадиться на сушу и закрепиться в Восточно-Сибирском море. И Туров, и Глазков понимали, что такое геостратегическое место в глубине Арктики может иметь жизненно важное значение для безопасности России. Не говоря уже о том, что теперь у американцев был шанс обезвредить любую неизвестную опасность, которая могла скрываться на этом острове, и, возможно, превратить ее в оружие.
Узнав обо всем этом, Глазков накричал на Турова, приказав ему собрать ударную группу и возглавить ее. Его последние слова не терпели возражений:
- Убирай свою задницу отсюда, или будешь разжалован.
Адмирал также изменил дислокацию "Ивана Ляхова", новейшего военного ледокольного патрульного катера, на котором находятся закаленные в Арктике солдаты и вооружение. Туров должен был встретиться с ними вместе с командой спецназа из двадцати четырех человек, которую он отобрал после своей первой встречи с Сычкиным. Его команда должна была вылететь с базы в течение часа на транспортном самолете Ан-74, оснащенном колесно-лыжным шасси.
Единственная проблема заключалась в том, что разведданные, полученные от священника, дали им лишь приблизительное представление о местонахождении объекта. Для дальнейшего определения его местоположения потребовались бы скоординированные поиски на обширной территории.
Тем временем Глазков отправит еще одно судно.
Туров нахмурился при последнем приказе, понимая, что это было неправильное решение. Тем не менее, он был не в том положении, чтобы отменить этот приказ.
И снова Туров почувствовал себя в ловушке, как это было с ним в прошлом, во время военных учений, которые омрачили его послужной список. Как и тогда, Туров знал, что, если это решение приведет к катастрофе, все последствия падут на его голову, а не на голову адмирала Глазкова.
Его гнев был прерван стуком в дверь.
- Войдите! - крикнул он.
Олег протиснулся внутрь, прихрамывая на перевязанную ногу. Он ввел еще троих, одновременно махнув паре гвардейцев, чтобы те оставались на посту снаружи.
Сычкин вошел с торжествующим видом, который привел Турова в бешенство. Эрик Раз тенью следовал за своим хозяином, маяча за спиной протоиерея.
Туров подозревал, что Сычкин уже сделал свои собственные звонки, возможно, предупредив Глазкова по тайным каналам, о том, что произошло. Реакция вице-адмирала и быстрая мобилизация сил во время разговора позволили предположить, что Глазков что-то предвидел.