И дело было не только в нем.
Элли уволилась со своей должности в ботаническом саду в Санкт-Петербурге. Некоторые, не смогли оценить ее усилий на Крайнем Севере.
То же самое относилось и к сестре Анне. Пейнтер Кроу подыскал для Анны место в Чикагской епархии, где она хорошо устроилась. Джейсон позаботился об этом, следуя за ней, как влюбленный щенок, под предлогом того, что хочет помочь ей.
Такер понял, что дело безнадежно.
Продолжай надеяться, малыш.
Он посмотрел на Элли, сам не зная, к чему это приведет, тем более что она получила работу в Кейптаунском университете. Элли явно все еще скучала по своему дому в Санкт-Петербурге, но Африка была настоящей оранжереей для растений, многие виды которых еще предстоит открыть. Она была явно взволнована следующим шагом в своей карьере.
И она не совсем отказалась от своей прежней жизни.
Громкое шипение возвестило о прибытии большого рыжего полосатого кота, который, должно быть, закончил свой обход сараев. Кот вскочил на перила крыльца и зашипел на пространство перед ним. Элли потребовалась неделя, чтобы поймать бездомного зверька возле своей квартиры в Санкт-Петербурге и привезти его сюда, но он хорошо приспосабливался к новой обстановке.
Марко опустил голову и осторожно попятился. Несколько ударов когтями по носу научили его уважению.
— Тише, Николай, — пожурила его Элли. — Мы здесь гости.
Кот дважды взмахнул хвостом, выразил свое несогласие и отскочил в сторону.
Марко отступил к Элли. Она похлопала его по боку, успокаивая. — Он не такой злой, каким кажется.
Марко не купился на это и пригнулся еще ниже.
— Составь ему компанию, — сказал Такер. Он сделал последний глоток пива и встал. — Мне нужно провести время с тем, кто чувствует, что им пренебрегают.
Такер взял в руки футбольный мяч «Ред Конг».
Кейн подпрыгнул, на мгновение его передняя нога слегка подогнулась.
— Кто хочет немного поохотиться? — Спросил Такер, жестом приказывая Марко остаться.
Кейн пробежал по веранде, перепрыгнул через ступеньки и помчался по залитой солнцем траве. Он не хромал, не ломал конечности, просто радовался.
— Это мой мальчик.
Кейн видит, как вращается резиновый мячик в ярком свете. Он следит за ним одним глазом, когда мчится вслед за ним. Мяч высоко описывает дугу, а затем падает на землю.
Он бросается ему навстречу.
Когда мяч падает, он высоко подпрыгивает, изгибаясь во весь рост и растягивая мышцы. Его зубы сжимаются. Он наслаждается своей победой, приземляясь в теплую траву. Он описывает круг, демонстрируя свой триумф.
Затем он бросается назад, высоко подбрасывая мяч.
Его товарищ по стае ловит его так же ловко.
Они едины.
Всегда.
Кейн скачет прочь, танцуя от радости, в глубине души понимая, что так не может продолжаться вечно. Так будет не всегда.
Но сейчас…
Он смотрит в лицо своему человеку.
Еще раз, еще раз, еще раз…
11:44 утра по восточному времени
Такома-парк, Мэриленд
— Шестнадцать минут до решающего момента, — прогудел Монк.
Грей мерил шагами маленькую комнату рядом с главной часовней. Церемония должна была начаться в полдень. Он взглянул на часы, затем одернул рукав своего черного костюма от Армани. Он поправил галстук, скрепленный серебряным знаком ∑. Он провел рукой по своим прилизанным волосам, но непослушный локон не поддавался его усилиям.
— Перестань суетиться, — сказал Ковальски. — Красивее ты не станешь.
Двое мужчин были его шаферами, одетыми так же строго, как и он сам. Ни один из них не чувствовал себя комфортно в своих костюмах. Они были созданы для тактического снаряжения и ботинок. Он хмуро посмотрел на свои начищенные парадные туфли и потер носок одного о каблук другого.
— Если ты испачкаешь его, — предупредил Монк, — Кэт убьет тебя. Она уже зачитала свадебному фотографу правила съемки.
— Потому что она серьезно относится к обязанностям подружки невесты.
Монк изобразил обиду.
— Ты что, считаешь я плохой шафер?
— Мальчишник был отстойный. У тебя закончился алкоголь. — Проворчал Ковальски.
— Проблема не во мне, — напомнил Монк крупному мужчине. — Я заказал столько, что хватило бы на небольшой взвод.
Ковальски потер предплечье в том месте, где его ранили.
— Это было в медицинских целях. Для обеззараживания раны. Изнутри. Так велел врач.
Монк нахмурился.
— Прошло уже два месяца…
К счастью, их разговор прервал Пейнтер, который постучал и вошел.
— Все готово для свадебной церемонии, — сообщил он.
— Итак, Сейхан не сбежала, — отметил Ковальски.
Грей понимал, что мужчина шутит, но в глубине души у него было беспокойство. И все же, несмотря на все трудности, связанные со свадьбой, за последние месяцы Сейхан казалась более уравновешенной. В ней появилось новое спокойствие. Это не обязательно было чувство умиротворения — это было не свойственно Сейхан, — но скорее впечатление внутренней решимости, сосредоточенности, которая до сих пор ускользала от нее.
Он знал, что в значительной степени это было связано с восстановлением позиций «Сигмы». Группа обнаружила и ликвидировала подрывника Смитсоновского замка. Оставшиеся члены организации Вали систематически уничтожались. Аналогичным образом, высшие эшелоны власти в Вашингтоне признали события в Арктике, особенно на полярных льдах. Благодаря усилиям «Сигмы» удалось избежать глобальной войны. С тех пор все разговоры о роспуске группы утихли.
Тем не менее, Грей знал, что спокойствие Сейхан было вызвано не только укреплением позиций «Сигмы» в Вашингтоне. С падением Вали и ее организации, Сейхан стала менее заметной и преследуемой. Грей и Сейхан обсуждали это, как правило, в постели, в темноте, где было легче открыть свое сердце. Ее прошлое, связанное с Гильдией, глубоко ранило ее. Это никогда не проходило, но, наконец, уничтожив последние остатки Гильдии, тени прошлого в лице Вали и ее группы, остались позади. Сейхан почувствовала себя свободнее и смогла залечить эту старую рану.
Может быть, не полностью, но достаточно.
Пейнтер подошел к Грею и положил руку ему на плечо.
— Не знаю, хочешь ли ты это сейчас услышать. Около часа назад я получил новости из России.
Грей нахмурился, обеспокоенный, но рад был возможности отвлечься.
— Какие?
— Протоиерей Сычкин повесился в своей камере в ГУЛАГе. Его тело было найдено сегодня утром.
Грей кивнул, не удивленный, а только разочарованный. Этот человек заслуживал того, чтобы страдать дольше, но мир стал лучше без него. Грей подозревал, что активация Сычкиным безотказного устройства, призвавшего адский огонь на Гиперборею, не имела ничего общего с сохранением позиций России в Арктике, а была направлена исключительно на то, чтобы положить конец его собственным страданиям и унести с собой как можно больше людей.
Умер в одиночестве в своей камере?
Грей мог с этим смириться, особенно зная о длительных последствиях этого эгоистичного поступка. Он видел фотографии последствий взрыва. Остаточное тепло от взрыва и радиоактивное излучение продолжали растапливать лед на многие мили вокруг места взрыва. Вершины были разрушены или повреждены, отмечая могилу этих древних людей.
Тем не менее, записи Джейсона о том, что было найдено в Гиперборее, изучались учеными по всему миру. Кроме того, возобновился интерес к необычной генетике гренландских китов и ее связи с долголетием. Что касается вида sarkophágos, маловероятно, что какие-либо растения выжили, но никто не сможет подойти ближе и проверить, пока все не остынет.
Грей поинтересовался, когда это может произойти.