Но есть одна опасность, которая угрожает взорвать эту ледяную пороховую бочку.
Новое открытие в Арктике.
Что-то неожиданное и непредвиденное.
Что-то, что может столкнуть народы в борьбе за сохранение и обладание этой тайной.
И это открытие…
Оно вот-вот произойдет.
Заметки исторического характера
Интерес к Арктике не ограничивается сегодняшним днем. На протяжении веков она была источником тайн, приключений и трагедий.
Древние греки называли Крайний Север — Арктикосом. «Земля Большой Медведицы», названная в честь созвездия Большой Медведицы. Согласно их мифам, Арктика была родиной Северного ветра (Борея), а еще севернее находилась таинственная земля под названием Гиперборея (что переводится как «За пределами Северного ветра»). Говорили, что эта земля покрыта густыми лесами, богата дикой природой и там дует легкий ветерок. По преданиям в этой земле обитали древнейшие из человеческих рас, почти бессмертные люди, которые могли жить веками. Что еще более важно, эти гиперборейцы были любимцами Аполлона, греческого бога солнечного света и мудрости. Он так часто посещал их земли, что его часто называют гиперборейским Аполлоном.
Но этот бог был не единственным, кто искал встречи с ними.
Миф о плодородном и богатом континенте, спрятанном далеко на Севере, сохранялся на протяжении веков. На протяжении тысячелетий искатели приключений и исследователи искали эту затерянную землю, эту terra incognita. Истории сохранились в римских легендах, средневековых сказаниях и текстах эпохи Просвещения и за ее пределами.
Но есть ли хоть доля правды в этой легенде о Гиперборее?
В четырнадцатом веке монах-францисканец из Оксфорда путешествовал по Северной Атлантике, ведя дела по поручению короля Эдуарда III. Он выпустил книгу под названием «Inventio Fortunata» («Удачливое Открытие), которая содержала поразительное описание Северного полюса и окружающих его морей, земель и населяющих его народов. Эта книга канула в лету, но в более поздних текстах о ней упоминалось, в том числе в голландском отчете Якобуса Кнойена под названием «Маршрутариум», в котором кратко излагались путешествия монаха. К сожалению, к XVI веку текст Кнойена также исчез.
К счастью, фламандский картограф — Герардус Меркатор широко цитировал его в письме своему другу, математику и королевскому советнику Джону Ди. Это письмо хранится в Британском музее. Что еще более важно, Меркатор использовал описание Кнойена для создания подробной карты Арктики — первой подобной карты, центр которой находится на Северном полюсе. Это дикая карта магнитных гор, свирепых водоворотов и затерянных континентов, включая бывшую родину гиперборейцев. Эта карта и ее поразительные описания сохранялись в различных вариантах более ста лет, пока исследователи Арктики не получили дополнительные знания и не опровергли существование исчезнувшего северного континента.
И все же миф сохранился. Даже сегодня есть люди, которые твердо верят в то, что Гиперборея когда-то существовала.
Одним из современных сторонников является российский философ Александр Дугин, который в 1992 году написал «Теорию гипербореев». Он твердо верит, что эта затерянная земля находилась севернее Сибири и что русский народ является современным потомком древних гиперборейцев.
Так что будьте осторожны. Мифы по — прежнему имеют силу, особенно если учесть, что есть еще одно историческое свидетельство о России, связанное с древним секретным указом, о котором я не упоминал. Это дает более глубокое представление о затерянной Гиперборее, легенде, которая продолжает подпитывать настроения и сегодня.
Переверните страницу и прочтите внимательно, чтобы узнать, как миф может разрушить мир.
Хуже всего то, что… возможно, уже слишком поздно это остановить.
ПРОЛОГ
23 мая 1764 года
Архипелаг Шпицберген
Нос корабельного тендера проскрежетал по битому сланцу и замерзшему песку, причаливая к скалистому острову Шпицберген. Те, кто был на борту, пришли спросить совета у проклятых, потому что, даже у мертвых, есть что рассказать.
— Нас не должно здесь быть, — предупредил поручик Орлов, прижимая к груди русское православное распятие.
Комендант Василий Чичагов не мог спорить со своим лейтенантом, но это не меняло дела. — У нас есть приказы, — напомнил он ему с горечью, ледяной, как утренний ветерок.
Позади них три больших фрегата — «Чичагов», «Панов» и «Бабаев» — покачивались среди расколотых льдин, покрывавших море. Хоть и была весна, Арктика оставалась в плену зимы. Большая часть этого льда не растает до середины лета, если вообще растает.
Василий сжал кулаки не столько от холода, сколько от отчаяния. Он плотнее закутался в свое подбитое мехом пальто, а нижнюю часть лица замотал шерстяным шарфом. Он подождал, пока уберут весла и закрепят тендер, прежде чем отправиться на берег.
В ожидании, он оглянулся на три корабля. Головной из них носил его имя, что было одновременно и честью, и смущением. Василий поступил на службу в Императорский военно-морской флот в шестнадцать лет, быстро завоевал известность и звание и теперь служил заместителем коменданта порта Архангельск на побережье Белого моря. Три фрегата покинули порт две недели назад. Их задачей было обследовать китобойные лагеря, которые каждую весну создавались на этом замерзшем архипелаге.
Как только лед на море начал таять, конкуренция за лучшие места обострилась — не только со стороны русских, но и со стороны норвежских и шведских китобоев. В этот неспокойный период военно-морские силы под командованием Василия, должны были поддерживать порядок и защищать российские базы. В течение месяца, после того как каждый лагерь обустроится, его корабли смогут отправиться домой. Стычки продолжались в течение всего лета, но не было ничего, что потребовало бы вмешательства российских имперских сил. После этого решающего периода урегулирования китобои неохотно стали уважать интересы и притязания друг друга. Так было всегда, на протяжении двух столетий, с тех пор, как голландский мореплаватель Виллем Баренц открыл эти острова в поисках неуловимого Северо-восточного прохода в Китай.
Василий вздохнул и посмотрел на скованное льдом море на востоке. Прошлым летом он и сам пытался найти этот маршрут, но безуспешно.
Грубые голоса привлекли его внимание к острову. На противоположном берегу мужчины собрались вокруг костра, разведенного перед несколькими каменными лачугами. Они указывали на корабли, несомненно, удивляясь прибытию тендера. По имеющимся данным, эта станция была построена месяц назад. На мелководье уже плавала туша гренландского кита. Даже с отпиленными плавниками его тело вытянулось на пятьдесят футов. Тонны жира, отделенного от его тела, лежали темными кучками. В другом месте рабочие готовили медные котлы, в которых из жира варилось масло. Ближе к берегу вдоль береговой линии были расставлены стойки, на которых сушились полоски китового уса. У берега останки ободранного кита превратились в плавучий пир для сотен морских птиц, которые с хриплыми криками набрасывались на тушу.
Присутствие кита также служило другой цели. Это был якорь, на котором был разбит лагерь. После такого успеха ни одна другая команда не осмелилась бы напасть на этот плацдарм или оспорить его. Среди этой суеверной породы суровых людей вторжение в чужой лагерь после удачной охоты предвещало несчастье.
Даже лейтенант Орлов знал это.
— Почему мы высадились здесь, Комендант? Эти китобои, кажется, неплохо устроились, не так ли?
— Да, но мы ищем не этих людей.
Когда тендер был закреплен, Василий махнул Орлову на берег, не обращая внимания на его любопытный взгляд. Василий не поделился истинной причиной, по которой они сошли на берег.
Выбравшись из лодки, Василий рассеянно похлопал себя по карману куртки. В нем было письмо от императрицы Екатерины II, написанное ее собственной рукой. В нем содержалась секретная директива, которая была вручена ему только после того, как три его корабля отправились в плавание по Белому морю.