Не имея времени позвать Кейна, он включил зажигание.
В этот момент другой «Мерседес» рядом с ним ожил.
На секунду он застыл в замешательстве.
Затем он почувствовал, как к его шее сбоку прижали пистолет.
Он посмотрел в зеркало заднего вида, в нем отразилось бледное лицо в обрамлении белоснежных волос. Резко выделялась темная татуировка.
Валя протянула руку и сорвала с его шеи микрофон.
— Веди, — сказала она. — Если ты надеешься найти то, куда направляются остальные. Или хочешь умереть здесь.
Такеру не составило труда сделать этот выбор. Он включил передачу и направился прочь.
Другой «Мерседес» проследовал за ним по стоянке. За рулем сидела покрытая шрамами фигура с темными волосами, собранными в конский хвост. Он предположил, что две женщины, должно быть, превратили обе машины в ловушки.
И я прыгнул прямо в одну из них.
Валя наклонилась ближе, когда Такер свернул на улицу.
— Ты не тот, кого я надеялась поймать, — сказала она. — Но пока сойдешь и ты.
23
12 мая, 9:07 утра по Московскому времени
Троице-Сергиева лавра, Российская Федерация
Джейсон продолжал осмотр отведенной ему части лабиринта винного погреба. Сестра Анна сопровождала его. Двадцать минут назад команда разбилась на пары, и у всех были фонарики.
Пока без результата.
Перейдя в следующую комнату, он обвел ее лучом. Они осмотрели стены, пол и крышу в поисках каких-либо признаков скрытой библиотеки. В глубине помещения в свете его фонарика переливались неоново-желтыми, синими и малиновыми красками граффити.
Анна неодобрительно фыркнула.
Это был не первый признак присутствия посторонних. Повсюду валялись кучи мусора: разбитые бутылки, смятые банки и пакеты. В одном закутке, в ряде ниш были изображены матрешки, а их лица окрашены в плотоядно, клыкастых демонов.
Внизу, в этих темных пещерах, Джейсон содрогнулся от жуткого зрелища.
Хотя земля наверху, возможно, и священна, здесь, внизу, нет ничего святого.
По мере того, как они продолжали поиск, и каждая камера не давала никаких подсказок, напряжение постепенно нарастало.
Джейсон попытался разрядить обстановку, задав вопрос, который его давно интересовал.
— Сестра Анна, ваше имя… вы выбрали его, когда стали монахиней?
— Я все еще послушница, — напомнила она ему. — В следующем месяце я приму официальные обеты. Но, да, я могла сменить имя, что я и сделала.
Он взглянул на нее, не уверенный, вежливо ли задавать следующий вопрос.
Она улыбнулась и все равно ответила.
— При рождении меня звали Искра, но мне это никогда не нравилось.
— Искра?
Ее улыбка стала шире.
— Мои родители хотели, чтобы имена обоих их детей начинались на букву «И».
— Как у Игоря.
Она вздохнула, и ее улыбка погасла, лицо потемнело.
Джейсон ругал себя за то, что воспитал ее брата. Он изо всех сил старался прийти в себя.
— Это вы выбрала имя Анна… или его выбрали за вас?»
— Я сама выбрала это имя. В честь Анны из Кашина.
Он посмотрел на нее.
Она объяснила:
— Она была русской княгиней из Твери, которую дважды причисляли к лику святых после того, как она потеряла свою семью во время нападения монгольских орд. Она считается святой покровительницей женщин, потерявших своих близких. — Она опустила взгляд, когда они прошли в следующий зал. — Я выбрала ее имя, потому что мы с Игорем потеряли родителей в автокатастрофе. Нам было всего по четырнадцать. После этого у нас не было никого, кроме нас, мы шли по стопам друг друга, делали одинаковые академические карьеры — пока меня не потянуло в церковь, моя вера привлекла меня.
— Был ли момент, когда вы осознали свое призвание? — Прошептал Джейсон, хотя акустика лабиринта усиливала его слова.
— Меня не посещали небеса, если ты об этом спрашиваешь. Она посмотрела на него, словно проверяя, не насмехается ли он над ней.
— Вовсе нет. Простите за любопытство. Мне действительно было любопытно.
Она расслабилась.
— Я всегда находила утешение в молитве. А позже, когда я училась на архивариуса, мои интересы постепенно разошлись с интересами моего брата. Его привлекали старинные научные тексты и трактаты, а меня завораживали древние писания, утраченные Евангелия и даже религиозные споры греческих и римских писателей. Именно на этих пожелтевших, хрупких страницах я почувствовала, что меня призывают к более медитативной, полной поклонения жизни.
Он кивнул.
— Я думаю, нам всем не помешало бы немного заняться самоанализом.
Она улыбнулась ему.
— Я уверена, что в каком-нибудь монастыре были бы рады специалисту по компьютерам. Я слышала, что у многих из них сейчас есть веб-сайты.
Он поднял ладонь.
— Нет, спасибо. Учитывая, сколько я работаю, я и так веду жизнь монаха.
Она приподняла бровь.
— Это очень плохо.
Он взглянул на нее, пытаясь понять, есть ли в этом какой-то дополнительный смысл, но напомнил себе…
Она монахиня или, по крайней мере, послушница.
Взволнованный, он споткнулся о расшатавшуюся плитку, и она отлетела в сторону. Он удержался, его щеки вспыхнули от смущения. Он проследил за падающей плиткой своим фонариком.
Анна рядом с ним тоже ахнула.
Они оба бросились к плитке.
Как и все остальные, она имела форму восьмиугольника и была обожжена до лазурного цвета, хотя от времени на ней появились пятна. Только на этой плитке серебром был выгравирован один-единственный символ. Он был настолько потускневшим, что с первого взгляда его было почти невозможно различить.
И все же он узнал этот символ. Он видел его раньше, нацарапанным на краю эскиза астролябии.
Он повернулся к Анне.
— Это глаголица, — подтвердила она.
Они обменялись изумленными взглядами.
Это, должно быть, что-то значащее.
С колотящимся сердцем Джейсон попытался связаться по рации со своими товарищами по команде, но скала не пропускала радиоволны. Он сдался и прижал ладони ко рту.
— Сюда! — крикнул он, полагая, что акустика этого места донесет его сообщение до остальных. — Мы кое-что нашли!
Прежде чем его крик успел затихнуть, Анна помахала ему рукой.
— Посмотри на это.
Она прошла вглубь пещеры и поводила фонариком по полу.
Он подошел к ней и встал у ее плеча.
— Это повсюду, — прошептал он с благоговением.
По всей ширине комнаты сотни голубых плиток были украшены гравировкой из потускневшего серебра, сверкающей глаголическими символами всевозможных форм и начертаний.
Он уставился на бескрайнее пространство, придя к одному твердому выводу.
— Нам нужен коммандер Пирс.
9:31 утра.
Грей прошелся по кафельному полу, светя фонариком вниз. Остальные разошлись по комнате.
— Что вы об этом думаете? — Спросил Монк.
— Учитывая символы, которые мы нашли в древнегреческом тексте, это, должно быть, важно.
Он осмотрел еще несколько плиток, стер с одной немного пыли, чтобы она засияла ярче. Когда он это делал, то почувствовал, как что-то поддалось под его большим пальцем, сопровождаемое едва заметным щелчком.
Ха.
Он проделал это снова, добившись того же результата.
Он присел на корточки и обвел лучом фонарика пространство между плитками.
— Я думаю, что под плитками с буквами скрыт какой-то механизм.
Остальные подошли поближе, и он продемонстрировал это, нажав на плитку. Она опустилась на четверть дюйма, а затем вернулась на место.
— Подпружиненная, — пробормотал он.
— Такими не могут быть все плитки — Джейсон указал на щель в полу. — Я сдвинул одну. А под ней только голый камень.
Грей подошел к нему, опустился на колено и осмотрел место.
— Ты прав.
Епископ Елагин стоял в стороне, опираясь на свой посох.