Марко, не дожидаясь приказа, запрыгнул рядом с ней.
Такер едва заметно кивнул ему.
Хороший мальчик.
Элли уставилась на него, откинувшись на руки. Некоторое время она молчала, затем выпрямилась.
— Расскажи мне о себе, — тихо попросила она. — Как ты оказался здесь, запертый со мной?
— Очевидно, серия неудачных выборов.
Она сердито посмотрела на него, явно желая чего-то большего, чем легкомыслие. В ее глазах а также тонкой линии губ, он увидел искорку страха. Она осознавала опасность, вероятность смертельного исхода, но все же держала себя в руках, возможно, из-за врожденного русского стоицизма, принятия несправедливости жизни. Но он подозревал, что дело было просто в этой женщине, которая дважды становилась между ружьем и его собакой.
Такер вздохнул, понимая, что должен дать ей честный ответ.
— Я вырос в стране, где не намного теплее, чем в Сибири. Ролла, Северная Дакота. Недалеко от канадской границы.
— На что это было похоже? Место, где вырос?
— Довольно мило. Проводил лето на озере Уиллоу, гулял по Северным лесам. Зимой ходил на снегоступах и ловил рыбу со льда. Но это было не так идиллически, как кажется на открытке.
— Почему так?
— Мои мама и папа умерли, когда мне было три года. — Он пожал плечами. — На самом деле я даже их не помню. Это просто фотографии в фотоальбоме. Меня вырастил мой дедушка. Потом, когда мне было тринадцать, у него случился сердечный приступ, когда он разгребал снег одной суровой зимой. Я нашел его тело, вернувшись, домой из школы.
Она поморщилась.
— Какой ужас.
Он продолжил, не совсем понимая, почему был так откровенен.
— После этого, не имея других родственников, я оказался в приемной семье. В семнадцать лет я подал прошение и пошел в армию.
Он перескочил через мрачные годы, проведенные в промежутке между этими двумя периодами его жизни.
Неудивительно, что я люблю собак больше, чем людей.
— Так вот как у тебя оказались Марко и Кейн? — спросила она, проводя пальцами по загривку Марко. — Военные служебные собаки.
— На самом деле, сначала это были Кейн и Авель — брат Кейна.
Должно быть, она что-то прочла по его голосу или поведению. Она снова поморщилась, словно почувствовав, что это был источник боли.
— Я потерял его во время перестрелки в Такур-Гаре. Мы помогали солдатам Десятой горной дивизии охранять бункеры в месте под названием Хеллс-Хаф-Пайп, когда взорвались два самодельных взрывных устройства. Боевики движения «Талибан» выскочили из укрытий.
Он потряс головой, пытаясь избавиться от воспоминаний, но они остались в памяти.
Он вернулся на вершину горы.
Он и горстка выживших смогли занять оборонительную позицию и продержаться достаточно долго, чтобы приземлился вертолет эвакуации. Как только Кейн и его товарищи по команде погрузились, он уже собирался спрыгнуть и пойти за раненым Авелем, но прежде чем он успел это сделать, член экипажа втащил его обратно на борт и удерживал там, где он мог только наблюдать.
Двое бойцов «Талибана» погнались за Авелем, который, прихрамывая, направлялся к поднимающемуся вертолету, его полные боли глаза были устремлены на Такера, за ним тянулся кровавый след. Такер рванулся к двери, но его снова оттащили назад.
Затем бойцы «Талибана» добрались до Авеля.
Он отогнал эти последние воспоминания, но голос, вечно звучащий в глубине его сознания, произнес: «Ты мог бы постараться сильнее, ты мог бы добраться до него».
Если бы он это сделал, он знал, что его бы тоже убили, но, по крайней мере, Авель умер не в одиночестве.
— Прости меня, — прошептала Элли.
— Я смирился с этим.
С трудом.
Он представил себе засушливую пустыню Аризоны и бегущих по небу солнечных псов, где он смог немного избавиться от своего горя.
Но он никогда полностью не оправится от этой потери.
И он знал почему.
Я не хочу быть таким.
Авель заслужил эту боль.
К тому же, это горе преподало мне важный урок.
Он пристально посмотрел на Марко.
Никогда больше я не дам сдержать себя.
Он прочистил горло и кивнул Элли, собираясь сменить тему.
— А как насчет тебя? Как получилось, что ты стала ботаником? Особенно тем, кто специализируется на плотоядных растениях.
Она выглядела так, словно хотела спросить у него еще что-то, но промолчала.
— Я выросла в Санкт-Петербурге, в семье отца-одиночки. В советское время он был агрономом, специализировавшимся на растениеводстве. Лето я проводила в городском ботаническом саду, часто работая лаборантом у отца, иногда путешествуя с ним по России. В то время как он склонялся к практичности производства продуктов питания, в частности зерновых культур, я была больше очарована необычными стратегиями, которые растения использовали для выживания, конкуренции и процветания.
— И я подозреваю, что нет ничего более необычного, чем растения, которые становятся плотоядными.
Она устало улыбнулась ему.
— На самом деле это старая стратегия, которой восемьдесят миллионов лет. Способ адаптации и выживания в регионах с бедными питательными веществами почвами. Даже мой отец интересовался их генами. Это было частью его исследования, целью которого было выяснить, можно ли включить некоторые из тридцати шести тысяч генов, уникальных для плотоядных растений, в пищевые культуры, чтобы сделать их более выносливыми.
— Итак, он хотел создать пшеничное поле, которое поедало бы саранчу, а не наоборот.
Ее улыбка стала шире.
— Ничего такого драматичного. Он просто хотел увеличить скорость усвоения питательных веществ из бедных почв.
— У него получилось?
Она опустила глаза.
— У него были небольшие успехи, но девять лет назад, когда я еще училась в университете, он заболел раком поджелудочной железы. Через шесть месяцев он скончался. Он умер до появления генной технологии, которая ускорила бы его исследования.
— И ты продолжаешь идти по его стопам.
— Косвенно. Я работала с теми же генами, создавая гибриды, изучая, как определенные признаки возникают в результате комбинаций разных хромосом. Удивительно, насколько многие из этих генов — те, которые вырабатывают пищеварительные ферменты или обеспечивают движение, — имеют аналоги у животных. Это потрясающий пример параллельной эволюции флоры и фауны. На самом деле…
Громкий хлопок заставил ее подпрыгнуть. Даже Марко резко выпрямился.
Такер повернулся к двери.
Через крошечное зарешеченное окошко он увидел, как мимо их кельи промчался Эрик Раз с постриженной головой, направляясь к лестнице, ведущей в церковь.
Такер нахмурился, почувствовав напряжение монаха.
Означало ли это, что Сычкин прибыл из Сергиева Посада? И если да, то что это значит для нас?
Элли с трудом сглотнула и посмотрела на него. Вопрос легко читался на ее лице.
Что мы собираемся делать?
Прислушиваясь к удаляющимся тяжелым шагам Эрика, Такер был уверен только в одном.
У нас мало времени.
17:09
Ковальски выпрыгнул из одномоторного самолета «Байкал LMS-901», который приземлился на небольшое озеро в десяти милях к югу от города Северодвинск. Когда его ботинки коснулись льда, под ногами раздался громкий треск. Он присел, чтобы перевести дыхание, ожидая, что вот — вот провалится под лед, но тот выдержал.
Он с подозрением посмотрел на припаркованный самолет, ожидая, что лед треснет под ним.
В стороне Юрий, с двумя своими людьми, Виноградовым и Сидоровым открыли задний грузовой люк самолета и начали выбрасывать сумки со снаряжением. Братья были близнецами. Но светловолосый Вин был на несколько дюймов ниже Ковальски из-за телосложения квотербека, в то время как Сид был на фут ниже из-за плотного телосложения полузащитника. Единственными чертами, которые делали их похожими, были суровые выражения лиц и еще более суровый взгляд.