– Ребенок-сирота? – переспросил Уоррен.
– Да, – я игриво повела плечиком. – Сразу на ум приходит еще две фамилии: Питер Донохью и Закари Джонс. Оба ребенка-сироты, которые и познакомились-то в приюте, а не в университете, где учились. И трое этих ребят, один из которых мертв, а двое пропали, в течение одного года находились в одном приюте.
Уоррен Райт присел на диван рядом со мной и тоже вытянул ноги.
– Нужно ехать в тот приют и разговаривать с персоналом.
– К сожалению, того приюта больше нет. Расформирован. Поиском персонала уже занимаются, но на это уйдет время. Как появится информация, я поделюсь.
– Вы уже обедали? – неожиданно спросил Уоррен.
– Нет.
– Мы с Билли собирались пообедать в одном хорошем кафе. Можете к нам присоединиться, – он улыбнулся.
– Увольте, – я махнула рукой. – Если вам поступит вызов, я не собираюсь доедать в одиночестве и платить за всех.
– Не беспокойтесь, мэм. Наш с Билли обед запишут на наш счет.
Я засмеялась.
– Извините, Уоррен, но у меня еще много дел. Но за предложение спасибо!
– Мэм, можно личный вопрос?
– Сейчас поправлю прическу, чтобы лучше смотреться на ваших камерах, – я пригладила волосы, торчащие из пучка на затылке. – Ваш вопрос?
– Вам хорошо видно в этих темных очках? В офисе не слишком ярко…
– Поскольку вы сами классифицировали этот вопрос, как «личный», я отвечу на него сегодня вечером, когда вы после смены заедете за мной в мотель, – поправив на носу очки, я встала. – До вечера, Уоррен.
– До свидания, мэм.
Кажется, только что я с ним флиртовала. Но я же не умею флиртовать. Или умею?
Алексис
Мэйю первой влетела в дом и, не разуваясь, ринулась сразу ко мне.
– Кто слил всю информацию обо мне маршалам и архиереям? Вы подставили нас с Айени! Теперь эта рыжая из службы контроля знает обо мне все!
– Успокойся, – Айени опустил ладони ей на плечи, пытаясь усмирить ее гнев.
– Тебе не о чем беспокоиться, – я старалась держать себя в руках. – Никто из этих людей не выдаст твою тайну. Они сделают свою работу и уедут. И ты будешь жить дальше своей жизнью.
– Мы все будем, – добавил Одьен, втискиваясь между мной и Мэйю.
– Ну, тебе хорошо говорить, – продолжала шипеть Мэйю. – За тебя, видимо, хорошо и регулярно платят. А я для них никто! И Айени никто! И Одьен тоже! Где гарантии, что когда все закончится, они нас не зачистят? Об этом подумала?
– Никто из этих людей не причинит вам вреда! – перешла на крик я. – Это даже не обсуждается!
Мэйю отступила на шаг и уперлась спиной в грудь Айени.
– А если нет? А если в живых оставят только тебя?
Я опустила глаза. Может, и не стоило этого делать, но Мэйю в каком-то смысле была права. Раньше после зачисток из свидетелей в живых не оставляли никого, кроме меня.
– Ваши крики и споры ничего не изменят! – ответил Одьен. – Без этих ребят нам все равно не справиться, а с их помощью есть шанс выкрутиться.
– Одьен прав, – Айени обнял Мэйю за плечи и прижал к себе. – Сейчас у нас выхода другого нет. Придется им довериться.
– У меня нехорошее предчувствие, – покачала головой Мэйю. – И эта рыжеволосая мне не нравится. Она ведет собственное расследование и на короткой ноге со службой маршалов. С чего бы это вдруг? Насколько я знаю, архиереи и маршалы – это как два разных лагеря, где маршалы все время побеждают, а архиереи пытаются их обыграть. Да и приятели ее из службы контроля уже две недели в городе работают, а к нам с вопросами не зашли ни разу. Чем они занимаются?
– Ищут кротов среди своих, – ответила я. – По крайней мере так сказал Алексей.
– А ты ему во всем доверяешь? – Мэйю прищурилась. – И Носову доверяешь? Я бы на твоем месте остерегалась людей, от которых зависит моя жизнь.
– Но ты не на моем месте, – напомнила я. – И ничего обо мне не знаешь.
– Твоя правда. Так же, как и ты ничего не знаешь обо мне, – Мэйю отстранилась от Айени и ушла в гостевую, куда совсем недавно они принесли ее вещи.
– Она отойдет, – подбодрил меня Айени. – Мэйю привыкла рассчитывать только на себя. А тут слишком много единомышленников и все стараются помочь. Она к такому не привыкла. Дай ей время, – Айени потрепал меня по плечу и пошел к Мэйю.
– Ты сомневаешься, – тихо произнес Одьен. – И мне это не нравится.
– Я поговорю с Алексеем. Никого из вас ни его люди, ни люди этой Шейнберг не тронут. Иначе…
– Что иначе? – он прижался губами к моему темени.
– Иначе сами здесь полягут.