— Марсель займётся их поисками. Это всё? — давая понять, что разговор и мимолётная встреча окончена, уточнил Клаус.
— Почти… у тебя срок неделя, чтобы отправить на небеса.
— Что за спешка? — возмутился первородный. — Обычно он давал больший срок для поимки неверных.
— Он так захотел, — равнодушно пожала плечами Кэролайн.
Весь год Клаус только и занимался тем, что отправлял непокорных ангелов, свалившихся точь-в-точь как и она сама, обратно на небеса. Убивая их, он отправлял их души к прародителю, но ранее никогда не спрашивал, что именно их ожидает там.
— Тогда ты ведь, как и они, могла отказаться вернуться? — вдруг неожиданно спросил Клаус.
— Могла, — честно ответила ангел, понимая, что у него это был наболевший вопрос и когда-нибудь рано или поздно Клаус всё-таки задал бы ей его. — Отказавшись, меня ожидало не совсем то, что они сейчас испытывают после возвращения.
— Зная всё это, ты идёшь на поводу своего отца против своих братьев и сестёр? — Клаус смотрел на неё с обвинением, но она, как всегда, выдержала этот его коронный взгляд. Чувств более не было никаких в сознании, а если и были, то спрятаны где-то глубоко внутри неё, в той частичке самой, которую она сейчас не ощущала.
— Прости, но я не такая сильная духом, — ядовито улыбнулась Кэролайн, — я слишком много испытывала от тебя мучений, чтобы потом чувствовать на себе в стократном размере. Считай это эгоистичным самосохранением твоего личного ангела.
— Ты совсем не та, которую я любил и ждал…
— Меня не нужно любить, Клаус, — перебив его, она встала со своего места и с шумом поставила пустой стакан на стеклянный стол. — Меня лишь стоит слушать в твоих же интересах.
— Как всегда, жестока, — Клаус откинулся на спинку кожаного кресла и театрально вздохнул, — но наш порочный в прошлом ангел так и не желает брать на себя убийства своих пернатых близких. Отсюда следует совсем другой вывод, дорогуша.
— Я раз уже объяснила тебе, что убивать своих братьев и сестёр запрещено нашим законом, и только поэтому тебя спас наш отец. Он нанял тебя, заключив с тобой сделку.
— Да-да, — он подмигнул ей, и Кэролайн, закатив глаза в раздражении, направилась из кабинета. — Вот только передай своему папаше, что у меня есть ещё одно условие.
— Что? — ангел остановилась и шокированно обернулась. — Советую не шутить с ним.
— Это моя жизнь, и мне решать, — упрямо посмотрел ей в глаза первородный.
— Что за условие? — подозрительно вздёрнула бровь ангел. — Не стоит играть с ним, Клаус.
— Я рискну, — уверенно ответил Клаус, вставая и направляясь к сейфу, что стоял неподалёку от него.
— Это мой контракт. — Красная папка легла рядом с чёрными, и Кэролайн нетерпеливо схватила её. — Заказ будет выполнен только с некоторыми моими изменениями.
— Это слишком, Клаус, — фыркнула Кэролайн. — Ты хоть представляешь, что можешь этим навредить своей семье? — Кэролайн обескураженно пролистывала страницы. — У меня ты спросил, в конце концов? — возмутилась она, дочитав контракт. — Хочу ли я этого или нет? — Папка шлёпнулась прям перед ним.
— Позволил себе решать за тебя, и это главное моё условие. — Клаус взял стопку чёрных папок и стал знакомиться с их содержимым, не обращая внимания на озадаченную Кэролайн, которая заново наполнила свой бокал. Он улыбался про себя, так как чувствовал, что стена, которую она возвела между ними за это время, начала рушиться. — Очень интересные клиенты, — заметил наконец первородный, — скрывающиеся от ада и рая намного больше, чем ты в своё время. Предположу, что они ценны для твоего папаши.
— Ага, точно, но я ценнее для него, — ангел опять отсалютовала насмешливо своим стаканом, уверенная в своей правоте, — прости, но твоя идея не столь наглая и смелая, сколько просто бредовая. Он не пойдёт на ЭТО!
— Передай ему и посмотрим, насколько любимая дочь дорога ему, — предложил Клаус.
— Ну что же, твоя взяла. Пусть хоть повеселится там. — Ангел прикрыла глаза и папка исчезла со стола. — Открыв веки, она иронично произнесла: — Ждём его ответа. Молись, чтобы не начался конец света.
— Ты просто мастерица запугивания, — усмехнулся Клаус, — никогда не думала, что он может желать тебе счастья, добра и любви?
Ох, если бы он только знал, чего ей стоила эта любовь к нему, как её терзали за её страсть к нему, но Кэролайн не хотела сейчас вспоминать об этом, она была поражена выходкой Клауса ради неё, хоть и знала заранее, что его задумка обречена на провал.
— Отец строго убеждён, что мы все счастливы на небесах рядом с ним, — наконец ответила ему Кэролайн.
— А ты? — тихо спросил Клаус. — Ты там счастлива без меня?
— Это неважно уже, — печально покачала головой ангел, — важно лишь доделать то, что он хочет. Навряд ли отец пришлёт ответ тебе. Ты не должен рисковать своей семьёй ради меня, Клаус. Более того — я не хочу этого. Моё место на небесах.
***
Джаз звучал повсюду: на улице, в баре, и если раньше Клаусу грели душу эти мелодии, то сейчас они просто бесили его. Хотелось кричать, чтобы все заткнулись. Он желал, чтобы все исчезли сейчас и оставили его наедине с собой. Наедине с его печалью, одиночеством и безнадёжностью. Она даже не соизволила с ним попрощаться. Впрочем, как и всегда, и можно было уже привыкнуть к её бесшабашности, но Клаус не мог. Ему до чёртиков не хватало её, даже пускай такой, какой она была последний год — равнодушной к нему. Не хватало так, что хотелось просто удавиться — выть на луну было уже мало.
Вся семья, как и обещалось после совершения сделки, была спасена. Сейчас семейство Майклсонов готовилось к Рождеству. Они все были счастливы, кроме него самого. Видеть их счастливые лица и слышать их смех было невыносимо для него. Клаус как мог пересиливал себя, но настала точка предела, и он ушёл. Ушёл, чтобы напиться, но даже алкоголь был не на его стороне — не брал, не тушил в нём его щемящее в груди одиночество.
— Мир огромен, друг мой, — вдруг услышал Клаус сбоку мужской голос, но не обернулся, продолжая брать с барной стойки один за другим стаканы с бурбоном и стремительно их осушать. — Есть много прекрасных мест в нём, но Новый Орлеан идеален. Твоё самое идеальное творение.
Клаус заинтересованно повернул голову к мужчине, который задумчиво сидел с полным стаканом двойного виски. Мужчина был средних лет, с приятной внешностью, в белом костюме. Весь его вид даже не говорил, а кричал о власти и могуществе.
— Бог спустился ко мне с небес, — усмехнулся Клаус, — кто бы мог подумать. Знаешь, до встречи с твоей дочерью я представлял тебя совсем другим. Эдаким старичком-боровичком, но она поломала все мои предыдущие стереотипы о тебе.
— Я могу применять любой образ, — Бог повернулся и в упор посмотрел в глаза первородного, и не удивительно, что у него было такое же сияние глаз, как у Кэролайн, даже черты лица схожие, — сейчас в твоём воображении я увидел этот образ, а также ненависть к себе.
— Быть может, я тебя сейчас удивлю, но тебя многие ненавидят в этом мире, — иронично заметил Клаус и отвернулся от Бога, беря в руки очередной бокал.