(Дальше не помнит.)
13. Князь, княгиня и старицы
Жил был князюшку да девяносто лет,
Уж он брал княгинушку да девяти годо́в.
Уж он жил с княгинушкой да ровно три́ года,
На четвёртой год князь гулять пошёл.
5. Он ходил-гулял ровно три года,
На четвёртой год да князь домой пошёл.
Стрету князюшку идёт две старици,
Две старици да чорнокнижници.
Спросит князюшко у двух у старицок:
10. «Уж вы, старици да чорнокнижници!
Не вида[ли] ль вы мойей княгинушки,
Мойей кнегинушки, мойей возлюбленной?»
А-й спроговорят ёму старици:
«Уж мы видом не видали, про ей слышали;
15. Ты приедёшь, кнезь, ко крылечику,
Поколотишьсе да у колечика, —
Тут как выскоцит твоя кнегинушка
Что-ль без летницка, в одной сороцицки,
Без башмациков, в одних цулоциков[96];
20. Да сруби ты, князь, да буйну голову;
Уж ты ступишь, князюшко, в нову горницю, —
В новой горници колыбель весит,
Колыбель весит да малых детоцек;
Уж ты ступишь, кнезь, да в другу горницю, —
25. В другой горници там другой весит,
Там другой весит да малых деточок;
Уж ты ступишь, кнезь, в третью горницю, —
В третей горници там третей весит,
Там третей весит да малых деточок;
30. Уж ты ступишь, кнезь, во высок терём, —
Золота казна вся испритощона*,
Цветно платьицо всё исприношоно,
Золоты клюци все исприломаны;
Уж ты ступишь, кнезишко, да во глубок погрёп, —
35. Вси слатки меды да исприедены,
Слатка водочка да вся исприпита,
Вси закусочки да исприедены;
Уж ты ступишь, князь, на широкий двор, —
Вси коретушки да исприломаны,
40. Исприломаны, вси не в убор лежат;
Уж ты ступишь, князь, на конюшной двор, —
Все добры кони да исприезжены,
Исприезжены да не в убор стоят,
Оны пьют веть тут воду назёмную*,
45. А едят траву они муравлену!»
Приезжал тут князь ко колечику,
Поколотитсе да за колецико.
Тут как выскоцит его кнегинушка
А-й без летницка, в одной сороцоцки,
50. Без башмациков, в одних цулоциках.
Тут срубил веть князюшко с плеч буйну голову.
Ступил тут князюшко в нову горницу, —
В новой горници там пяла висят;
Во пялах там шито всё по-Божьёму,
55. Всё по-Божьёму да по-книжному,
По-писаному, все по-уцоному;
А-й не стольки шито — вдвоё плакано,
Всё князюшка домой дожидано.
Да-к[97] ступил веть князь да в другу горницю, —
60. В другой горници-то пяла висят;
Во пялах-то шито всё по-Божьёму,
Всё по-Божьёму, да всё по-книжному,
Всё по-книжному, да по-писаному;
А-й не тольки шито — вдвое плакано,
65. Всё князюшка домой дожидано.
Как ступил тут князь да в третю горницю, —
В третей горници там пяла висят;
Во пялах всё шито там по-Божьёму,
Всё по-Божьёму да все по-книжному,
70. По-книжному все да по-уцоному;
Не тольки шито — вдвоё плакано,
Всё князушка домой дожидано.
Как ступил князь да в высок терём, —
Цветно платьицо не исприношоно,
75. Золоты клюци не исприломаны,
Золота казна не исприт[о]щона[98].
Как ступил тут князюшко во глубок погрёп, —
Вси сладки мёды исприплеснели,
Все закусоцки не исприедены,
80. Вся слатка водочка задохнуласе.
Как ступил тут князюшко на широкой двор, —
Все коретушки не исприломаны,
Не исприломаны, всё в убор стоят.
Как ступил тут князюшко на конюшен двор, —
85. Все добры кони во убор стоят,
Во убор стоят да по колен в шолку,
Оны пьют воду-ту веть ключе́вую
И едят траву оны веть шелковую[99].
Выберал тут князюшко добра коня,
90. А садился князь на добра коня,
Уж он брал с собой да саблю острую
И поехал князь да во чисто полё,
Где-ка встретили[сь] да йему старици,
Йему старици да чорнокнижници, —
95. Он срубил у старици с плец да буйну голову;
А друга-та старица ёму змолиласе:
«Уж ты, князюшко, да князь возлюбленной!
Не руби-тко, князь, да буйны головы;
Мы пойедём с тобой да во чисто полё,
100. Мы возьмём-ко там веть живой воды,
Оживим-ко твою кнегинушку,
Твою кнегинушку, твою возлюбленну Катеринушку!»
Уж он брал веть эту старицу да чорнокнижницю;
Он поехал с йей да во чисто полё;
105. Уж он[100] веть там да веть живой воды, —
Одной живой воды да другой мертвые.
Приезжал он к свойему да веть крылечику,
Где лежала его кнегинушка;
Наполивали тело мёртвое,
110. Оживили его кнегинушку да Катеринушку.
(Монашицу как будто тоже оживил.)
вернуться
99
[В оригинале ошибочно спето «муравлену», что снимало необходимую антитезу «муравлену — шелковую». Ср. точные эпитеты в тексте № 27: стихи 29 («муравая») и 57 («шолковую»), либо в № 15: стихи 40 («не шолковую») и 70 («всё шелко́вую»). —