Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

За великую досаду да показалосе.
Ишше тут-то молоццы они прироспорили,
Прироспорили молоццики, прироздорили, —
А да скочили они да на добрых коней.
105. И как не две горы да сокаталосе,
Да не два-ле сокола да солеталосе, —
А два руських могуцих богатыр(я) съежжалисе.
Во-первых они съехались вострыма копьеми:
И по насадоцькам копьиця поломалисе,
110. А от рук руковятоцьки загорелисе, —
Они тем боём друг друга не ранили.
Во-фторых они съехались вострыма саблеми:
По насадоцькам сабельки изломалисе,
Да от рук руковятоцьки загорелисе.
115. Да натегивали луки да фсё дубовые
Да и те же тетивоцьки шолковые,
Да накладывали они да калены стрелы —
Они спускали веть стрелоцьки в друг друга;
А улетели как стрелоцьки ноньче по поднебесью.
120. (Почему они летели по поднебесью?
Кабы руской с барсуманином-то бы и ссорылись —
Да попали они бы да друг в друшку;
А как руськой-от с руським, Бог дас<т> помошши) —
Они тем боём друг друга не ранили.
125. А тянулись на тягах на железныех,
Да и тяги железны да изломалисе —
Они тем боём друг друшку не ранили.
И скоцили они да со добрых коней;
Да плотным они боём да рукопашечкой
130. Они бьюцсэ-деруцьсэ ноньче трои суточьки —
По коленам они в землю да утопталисе.
Да и в эту-то пору да и во то время
Ише ездил старой казак по чисту полю
Они со тем же с Олёшенькой Поповицём;
135. Да соскакивал старой-от да со добра коня,
Да припадывал старой-от да ко сырой земли
И говорыл тут Олёшеньки Поповицу:
«Уш ты ой еси, братёлко крестовое!
Ише есь у нас битва да на цистом поли,
140. Поежжай-ко, Олёшенька, попроведай-ко;
Если руськой с барсуманином, то дай помошши;
Если руськой-от с руським, дак розговарывай!»
Тут поехал Олёшка на битву да на великую.
Приежжаёт Олёшенька к битвы великое;
145. Ише тут же Олёшенька приочюствовал,
А ишше видит-де два руськия богатыря:
Во-первых-де Добрынюшка Никитиць млад,
А во-фторых Дунай да сын Ивановиць.
Ишше стал-то Олёшенька их да розговарывать;
150. Розговору молоццы да не внимают же.
Да подходит Олёшенька г<к> добрым молоццам
Да и хочот рознять их добрых молоццоф.
Да и пнул ёго Добрынюшка Никитиць млад,
Да и пнул-то его да как правой ногой, —
155. А улетел-то Олёшенька за сорок сажон,
Да лежит-то Олёшенька на чистом поли,
Да стоит его конь у доброх молоццоф.
А тут-то молоццы да всё-тыки борюццэ,
Да и тут молоццы-ти да фсё стараюццэ.
160. Ише тут-то Олёшенька очюствовал,
Подкрыпил свою силу-от богатырьскии,
Да приходит Олёшенька он г добру коню,
Да заскакивал Олёшенька на добра коня,
Да и слова-та Олёшенька не молвил же,
165. Поскакал же к старому да Ильи Муромцу;
Приежжал же к старому да Ильи Муромцу,
Говорит же Олёшенька таково слово:
«А уш ты ой еси, старой казак Илья Муромец!
Да деруцсе Добрынюш(к)а з Дунаюшком
170. А-й да гово́ри моей да не внимают же!»
Да скочил же старой-от да на добра коня.
Он поехал на битву да на великую.
Приежжаёт старой на битву на великую:
Они слышат-то потоп да лошадиное,
175. Они слышат и крык-от богатырское, —
Ише тут-то молоццы они приужакнулись,
Ише тут молоццы да роступилисе,
Отступились они драцьсе-воеватисе.
Тут приехал старой казак на битву на великую.
180. Тут стречают удалы да добры молоццы,
Да которому успетъ да г старому бежать:
Да Добрынюш(к)а бежит да подпинаицсэ,
А Дунаюшко бежит да подтыкаицсэ.
Прибежал-то Добрьшюш(к)а Никитичь млад
185. На покорность г старому да Ильи Муромцу,
Да и блиско Добрынюшка подвигаицсэ
Да и низко старому да поклоняицсэ:
«Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромец!
Уш ездил веть я ноньце по фсей земли,
190. Уш ездил-то я ноньце по фсей Руси, —
А не мог же натти себе супротивника,
Супротивника натти себе наезника;
Уш я выехал на полё на чистоё
Да на то же роздольё да на шырокоё;
195. А да смотрел я, гледел в подзорну трубочьку
Я на фсе же на четыре да кругом стороны:
Во первой стороны да горы лютыи,
Во фторой стороны да лесы темные,
Во третей стороны да синее морюшко,
200. Во четвёртой стороны да цистоё полюшко.
Я смотрел-то, гледел да вдоль я по полю,
По тому я роздоль(и)цю шырокому —
Как завидял-то: на поли шатёр стоит;
А поехал веть я да ко белу шатру,
205. А приехал веть я да ко белу шатру —
На шатре было потписом потписано,
А со великима угрозами подрезано:
“Ишше хто к шатру приедёт — да жывому не быть,
Жывому ему не быть, проць не уехати”.
210. Ишше тех же страстей веть нам боетисе,