333. Потык
(См. напев № 21)
Поежжал-то Потык Михайлушко да сын Ивановиц
Да во Орду, в землю да он неверную.
Да садилса Михайлушко дак на добра коня.
Да не видели поески да богатырьское;
5. Только видели: в цистом поли курева стоит,
Курева-то стоит, да дым столбом валит.
Не путём-то он ехал да не дорогою, —
Да церес те же он стены да городовыя,
Да церес те же он веть башонки наюгольния;
10. Да приехал в Орду-землю неверную.
Да он бил-топтал Орду-землю неверную;
Он красно-то золото катил телегами,
Он красных-то девушок табунами;
Он выбрал сибе в замужесьво Марью-королевисьню.
15. Он привёс-то ко князю да ко Владимеру,
Да весёлым они пирком да они свадёпкой.
Да и матушка кнегина да была сватьей же.
Они клали-то заповедь великую:
«Да которой умрёт, другому жыфком лекци!»
20. Уш тут выслушала Опраксия-королевисьня.
Поежжат-то Потык Михайлушко да сын Ивановиц
Он на вёшны на тихи да он на заводи
Он стрелет-то гусей-лебедей да перелетных серых утоцёк.
Да уехал тут Потык Михайлушко сын Ивановиц
25. Он на вёшны на тихи да он на заводи.
Тут егова Марья-королевисьня приставилась.
Настрелял он гусей-лебедей да перелетных серых утицэй,
Да приежжал он с вёшной со тихой да он со заводи.
Да стрецят ёго Опраксея-королевисьня:
30. «Уш ты ой Потык Михайлушко да сын Ивановиц!
Да приставилась Марья твоя да королевисьня;
Уш я цюла же у вас, да клали вы заповедь великую:
“Да который помрёт, другому жыфком лекцы”».
Ходил-то Михайлушко во кузницю;
35. Он ковал-то веть прутьё железно же:
Да и три-то он прута да ишше железных же,
Да и три-то ишше прута да оловянных же,
Да и три-то ишше прута да он веть медных же.
Да выкапывали Михайлушку тёмной подгрёп
40. Да и сорок-то сажон да в шырыну же веть,
Ише сорок-то сажон да в долину же веть.
Звали попа-та, оцця духовного;
Зарывали тут Потыка Михайлушка сына Ивановица
Со своей же со Марьей да королевисьней
45. Да песком-то хрящом ёго засыпали,
Завалили каменьём да ишше серым же
Да заклали-то плитьём ёго железным же.
Да и тут-то Михайлушку славы поют:
«Не бывать-то Михайлушку да на белом свету,
50. Не видать-то Михайлушку да свету белого!»