В первой декаде августа установилась ясная сухая погода, и я наконец собрался в Палишино на рыбалку. Ранее я бывал здесь, приезжая за грибами, брусникой, морошкой, а вот на рыбалку — впервые. До этого мне приходилось несколько раз помогать Иванычу проверять самоловы на Северной Двине, неумело сидя на вёслах под его нецензурные команды, и поэтому я знал, что стерлядь в этих местах водится в изобилии.
Дом, в котором мне предстояло переночевать, был когда-то деревенской церковью, построенной из толстенных лиственничных брёвен на фундаменте из известкового камня, в виде грубо обработанных известковых плит, расположен на самой кромке крутого речного берега. Далеко внизу струилась, поблёскивая, река, казавшаяся со стороны и сверху неширокой, средней руки речкой, но если ты садился за вёсла и пытался переправиться через неё, вплотную ощущал её мощное течение, нешуточные волны и истинную ширину русла.
Хозяин гостеприимно встретил меня, помог поставить машину во двор, на стоянку, провёл в дом. В доме было тепло, даже душновато из-за большой русской печи, которая занимала изрядную долю площади передней комнаты. Паренная в печи пшённая каша, уха из стерляди, горячий чай из самовара подтвердили хозяйское гостеприимство. Я в свою очередь достал городские гостинцы и бутылку водки и предложил тост за встречу. Пару часов пришлось провести за столом, отдавая дань не нами заведённому ритуалу, с удовольствием обмениваясь воспоминаниями и свежими новостями и планами на будущее. После застолья вышли на крыльцо.
Просторная долина реки в обрамлении лесистых берегов, заливных лугов, живописных деревушек радовала глаз. Иваныч подробно рассказал, куда идти добывать миногу, дал большую совковую лопату, ведро, и, надев высокие резиновые сапоги, я отправился за наживкой. Через полчаса ходьбы по лугу, а затем среди густого кустарника я нашёл русло когда-то резвой речонки. Остатки мутноватой воды с едва угадываемым течением представляли череду плёсов, луж, соединённых неверными ручейками в обрамлении илистых пологих берегов и отмелей. Я внимательно стал рассматривать илистую влажную поверхность берега ближе к воде, и там, где на песке видны были заплывшие округлые следы, словно кто-то воткнул в песок палец и поспешно вытащил, оставив на песчано-илистой поверхности заплывающий кружок, делал лопатой решительный прокол и выворачивал мокрый грунт наружу. Иногда вместе с грунтом выворачивалась и змеевидная минога с круглым, толщиной с палец, телом длиной пятнадцать-двадцать сантиметров. Иногда лезвие разрезало миногу, и тогда приходилось дополнительно работать лопатой, отыскивая недостающие обрезки.
Через пару часов работы набралось около трёх десятков змеевидных рыбок. Никогда до этого ловить на миногу мне не приходилось, поэтому я с нетерпением собрал снасти, червей, миногу, термос с чаем и отправился на берег к лодке. Прежде чем отъехать от берега, набил сетку кормушки хлебом и добавил туда тяжёлый камень в качестве груза. В этом месте русло реки и берега выстлано камнями в виде разнокалиберного гравия, гальки и довольно крупных валунов. Встав на якорь в сотне метров от берега, спустил кормушку, собрал спиннинги и забросил с каждого борта по одной донке и стал ждать. Солнце стояло в зените, полдень только что миновал, и время для ловли было не самое лучшее, но ждать вечера выдержки не хватило — и вот я в лодке. Неторопливо течёт время, редкие слабые поклёвки показывают, что рыбья мелочь теребит наживку, вот погромче брякнул колокольчик по правой по течению донке, вытаскиваю — пучеглазый ёрш. В течение двух часов, преодолевая дремоту, поймал с десяток ершей, покрытых густой клейкой слизью и заставил себя отправиться в дом на отдых.