Прункул подошел к нему, взял под руку и глубоко вздохнул.
— Не делай этого!
Письмоводитель вскинул голову и с удивлением взглянул на него.
— Как я могу не выполнить своего долга? — воскликнул Попеску. Он побаивался этого хитрого мужичка, подозревая, что и против него он плетет козни.
— Я хочу сказать: не пиши сейчас на него доноса, — осклабился Прункул: ему было приятно видеть страх на лице письмоводителя.
— Сейчас? А когда? Ты, как видно, хочешь, чтобы нагрянула ревизия, обнаружила недостачу и я тоже попал в беду.
Письмоводитель хотел было сказать: «Не иначе как ты сам хочешь вызвать ревизию». Но, к собственной радости, избежал нежелательной откровенности: портить отношения с человеком вроде Прункула было опасно.
Прункул, однако, все понял и рассмеялся. От смеха лицо его покрылось мелкими морщинами.
— Правильно: собственной рубашке и той не верь. Но я не потому хочу, чтобы ты не доносил сегодня.
— А почему же? — поинтересовался Попеску, искоса поглядывая на Прункула.
— Недостача большая? — в упор спросил золотопромышленник.
— Семьсот злотых.
— Так я и думал. — В голосе Прункула послышалось разочарование — Из-за таких денег не стоит и доноса писать. Не сегодня-завтра он возместит их. Дай только толчеям заработать.
Некоторое время они молча шли по дороге. Потом Прункул остановился, окинул взглядом Попеску и заговорил:
— Домнул письмоводитель, надеюсь, мы отошли достаточно далеко, чтобы можно было поговорить откровенно. Оба мы хотим избавиться от Корняна. В наших будущих делах он может быть немалой помехой. Он самый умный мужик в селе, и стоит ему бросить Докицу и выпивку, как он начнет ставить нам палки в колеса. Ладно, чего не говорил тебе раньше, скажу сейчас: я хочу быть примарем вместо него.
Письмоводитель давно уже сообразил, куда гнет Прункул, и нельзя сказать, чтобы очень обрадовался. Однако план с созданием банка был так соблазнителен, что он готов был помогать Прункулу во всех его делах. Кому как не Попеску понять, что без этого высохшего от зависти и злобы старика о банке в Вэлень и думать нечего.
— Замечательно, домнул Прункул. Я против ничего не имею.
— Коли не имеешь, тогда помогай. Поверь, не пожалеешь. Только не поднимай пока шума. Нам нужно выждать.
— Думаешь, он еще возьмет? — Попеску показалось, что он угадал.
— Уверен! — подтвердил Прункул, не глядя на него.
Прошло две недели. Предвидение Прункула сбылось: Корнян действительно еще раз запустил руку в сельскую кассу, потому что Докица принялась транжирить деньги направо и налево, а Корнян не мог ей признаться, что у него ничего нет. Она бы ему не поверила.
В конце второй недели приехали два ревизора, обнаружили недостачу, сместили Корняна с поста примаря и возбудили против него судебное дело.
Удар для Корняна оказался чувствительнее, чем предполагал Прункул, — бывшего примаря разбил паралич. Здоровье Корняна давно уже пошатнулось: слишком много он пил вина и ракии, хотя внешне выглядел здоровым и упитанным.
Так вот и вышло, что двадцать пятого февраля Георге Прункул, исполнявший обязанности примаря, вместе с письмоводителем спозаранку отправился в город, потому что продажа домов была назначена на десять утра.
Они не собирались покупать эти дома, они только хотели узнать из первых рук, за какую сумму их продадут. Сколько задолжал Иосиф Родян банкам, они знали, прикинули и судебные издержки и хотели теперь знать, какую сумму покроет продажа домов. Письмоводитель нервничал. Он боялся, что все долги Иосифа Родяна будут заплачены после продажи домов, и тогда не состоятся другие торги, назначенные по закону в три часа пополудни в Вэлень. Тщетно доказывал ему Прункул, что это невозможно, что деньги от продажи домов не покроют и малой части долгов Родяна. Письмоводителя Попеску пугали слухи, бродившие по городу, что два самых видных купца решили биться на аукционе за эти дома до последнего.
Одним словом, спокойно усидеть в Вэлень они не могли и ни свет ни заря отправились вдвоем в город.
Каково же было их удивление, когда среди желающих принять участие в торгах они увидели сына управляющего «Архангелов», инженера Георге Родяна, и его зятя, доктора Врачиу. Приятели обеспокоились, но Прункул собрался с духом и сказал:
— Мне кажется, бояться нечего.
И действительно, инженер с доктором некоторое время набавляли, но, заметив, что оба купца, главные их конкуренты, вопросительно переглядываются, вышли из игры, опасаясь, как бы дома не остались за ними. Они хотели, собственно, только взвинтить цену, а вовсе не купить их. Благодаря их стараниям стоимость домов изрядно подскочила, но, как только они отступились, оба купца быстро закончили торговлю. Чтобы покрыть долг банкам, недоставало еще тридцати тысяч.