С тех пор они лишь здоровались и только. Да и вообще, в поселке Ионыча не любили. Считали его отшельником, а когда к нему стал приезжать племянник, то и вовсе невзлюбили, так как тот стал щеголять в обновках, которые тот ему привозил из Москвы. А местные этого жуть как не любили.
— Да и прижимистым был покойный, никогда ни с кем не выпьет, а уж угостить водочкой ни в жизнь, — пробурчал напоследок Прохор Семенович.
Все услышанное, Василий хотя и не записывал, но, как говорится, наматывал на ус, чтобы потом литературно оформить в виде репортажа, где наряду с прочим, будут описаны колоритные характеры местных жителей, приукрасив их, естественно своими байками. Его статья, полагал Василий, найдет достойное место в виде главы в будущей книге, где как он уже мечтал, появится и его фамилия.
Незаметно для всех, Прохор Семенович, повел их другой дорогой и вскоре вывел к болоту, которое оставалось последним сложным участком пути до поселка.
— Давненько я тут не бывал, — произнес он, пробуя на прочность палку, которую хотел использовать в качестве леги.
— Одно слово, Сусанин, — решил пошутить кто-то из участников группы, на что Прохор Семенович промолчал, но весьма недвусмысленно посмотрел недобрым взглядом в сторону говорившего.
— Идти гуськом, след в след, — строго настрого приказал проводник. Повторив раз пять заповедь, что шаг в сторону, подобен смерти, он все же решил подстраховаться и попросил Виктора, который был старшим в команде, чтобы все привязались веревкой, оставив между собой расстояние не больше двух метров. Осмотревшись, сделал несколько шагов в сторону болота и даже прошелся в глубь на несколько метров. Потом вернулся и, подумав, решил, что всем надо вооружится длинными палками, которые могли в случае чего, послужить дополнительной опорой, а то, как-никак груз за плечами у всех достаточно большой.
На все про все ушло больше часа, и когда тронулись в путь, на часах было начало пятого. Шли медленно, осторожно, след в след, как велели. И хотя кочки были достаточно высокие, уверенности в том, что они выдержат, и не потянут тебя вниз, не было, поэтому все притихли, и было не до шуток. Зато когда болото миновали, все радостно вздохнули и кинулись на землю. Кто-то стал переодеваться, так как умудрился помочить ноги, будучи в сапогах. Поразмыслив, решили, что пока дождя нет, надо устроить привал, тем более, что до заката достаточно времени. Тут же начали сооружать костер, и как только группа разбрелась в поисках сухого валежника, а заодно справить нужду, раздался возглас Ларисы.
— Народ, смотрите, что это?
Все кинулись к ней. Возле куста, где стояла Лариса, было накидано много веток. Все обступили её, еще не понимая в чем дело.
— Представляете, начинаю выбирать из кучи хвороста сухие ветки, а потом сделала шаг и нога, словно в нору провалилась. Я вначале испугалась, и отпрыгнула, а потом смотрю, что-то торчит. Потянула, а это кусок брезента. Откинула ветки и слой старых листьев, а там…
— Вот это да!
— Что это? — раздались голоса со всех сторон. Виктор нагнулся над ямой, потом встал на колени и потянул блестящий предмет на себя.
— Черт, тяжелый какой. Ну-ка помогите мне кто-нибудь.
— А вдруг это бомба? — снова раздался чей-то голос.
— Нет, не похоже.
— Но что это?
— А кто его знает. Сейчас достанем и посмотрим.
— Вряд ли это бомба. Кто же бомбу будет прятать в яме, предварительно завернув её в брезент?
— Точно, ребята, смотрите, какая она странная, — произнес Виктор, доставая вместе с товарищем и осторожно кладя её на ровное место.
— Ух ты, вот это да.
— Давайте сфотографируем её в момент извлечения, а то потом будет поздно, а делать фотомонтаж нам совсем не нужно, — предложил Василий.
Все расположились с одной стороны найденного предмета. Кто-то лег и опасливо, но всё же положил на неё руку, кто-то присел. Все расположились так, чтобы поместиться на фотографии. Один только Прохор Семенович отошел в сторону, и хмуро наблюдал за происходящим.
То ли сетуя, что предмет нашел не он, а стало быть, деньги, которые можно было выручить, сдав её в цвет мет, пролетели мимо, то ли еще по какой причине, и хотя ему предложили присоединиться и сфотографироваться, он отказался.
Василий сделал несколько снимков, потом присоединился к остальным и попросил, чтобы его тоже запечатлели на фоне найденного предмета.
Когда первые страсти вокруг находки улеглись, началось бурное обсуждение относительно того, чтобы это могло быть. И тут, неожиданно Василий, произнес: