— Алло, это Дулимов. Слушай, будь добр, зайди ко мне на пять минут, хочу проконсультироваться. Добро, — он снова посмотрел на лежащий на столе телефон, и, достав сигарету, закурил, в ожидании, пока подойдет Самохин из отдела экспертизы. Тот не заставил себя ждать и без стука вошел в кабинет.
— Здорово.
— Привет, присаживайся. Слыхал новость?
— Про то, что задержанный сбежал? Так об этом все уже в курсе. А кто в карауле-то был?
— Воробьев.
— Так может…
— Не знаю, разбираюсь. Вот ведь господь послал работников. Ладно, я тебя чего пригласил зайти-то. Вот, сбежавший парень телефон в вещдоках оставил, может через него можно паспортные данные узнать? Ты ведь у нас спец по этой части. Другой зацепки у нас нет.
Самохин взял телефон, внимательно осмотрел его и деловито произнес:
— Занятная вещица.
— В каком смысле?
— В прямом. КПК или смартфон, только никак не пойму, какой модели. Вроде новье, я такой и в каталоге даже не видел. Хотя, сейчас можно вскрыть и посмотреть сим-карту и аккумулятор, возможно, там есть какие-то данные, — он перевернул телефон обратной стороной, но, внимательно осмотрев, выразил полное удивление, открыть крышку не удалось.
— Странно, очень даже странно. Словно одноразовый.
— Как понять, одноразовый?
— Сергеевич, сам посмотри, на обратной стороне даже подцепиться не за что, чтобы открыть и достать аккумулятор и сим-карту. Ты вот что, дай-ка мне его на пару часиков, я у себя покумекаю, идет?
— Добро, только учти, я за него расписался.
— Обижаешь.
— Короче, ты уж постарайся выжать из него всё что можно, а то у меня уже голова кругом идет, как теперь эту проблему закрыть.
— Не боись, все будет в порядке. Через час я тебе все координаты этого шутника принесу.
— Вот и отлично. Жду новостей. Кстати, там всего один звонок имеется, так что ты пробей по базе, узнай, за кем он значится. Хорошо?
— Само собой.
Самохин поднялся и отправился к себе.
Спустя полчаса, в кабинете Дулимова раздался звонок телефона.
— Капитан Дулимов слушает, по привычке ответил он.
— Иван Сергеевич, это я, Самохин, зайти ко мне не желаешь?
— На предмет?
— Телефончик-то парнишки твоего, с секретом оказался. Очень даже интересная штучка. Зайдешь посмотреть?
— Сейчас буду.
Когда он вошел в комнату, наполовину набитую всякого рода аппаратурой и шкафами, то сразу увидел старлея, сидящего за своим рабочим столом, на котором лежал телефон.
— Так что удалось выяснить?
— А вот, сам посмотри, — Самохин нажал несколько кнопок, и отдернул руку от телефона. В тот же момент, экран телефона вспыхнул голубым светом, впрочем, в этом ничего удивительного не было. Но то, что произошло секундой позже, поразило капитана настолько, что он с испугу, чуть не упал, посчитав, что позади него стоит стул, и лишь крепко ухватившись за край стола, устоял на ногах.
Поток света от экрана устремился вверх и мгновенно образовал экран, на котором высветилось изображение обеих полушарий Земли.
Размер изображения был около метра и столь четким, что можно было легко определить не то что континенты, но страны и города.
— Ух ты, вот это да. Это как понимать-то?
— Голографическое изображение. И это еще не все, его можно изменять, увеличивать, перемещаться. Масштаб такой, впрочем, сам посмотри, — Самохин опять сделал какие-то манипуляции на клавиатуре, и взору капитана предстал родной город. Карта была такая подробная, что видны были улицы и проезды, и даже отдельно стоящие дома.
— Вот это техника. Ни в жизнь бы не поверил, если бы сам не увидел. Вот ведь японцы, мать их, чего только не придумают.
— Ошибаешься. Японцы тут не причем.
— То есть?
— Техника завтрашнего дня.
— Это как понимать?
— Так и понимай. Паренек-то твой возможно и впрямь исчез, и весьма интересную штучку нам оставил, и что самое главное, очень много вопросов.
— Так погодь, а ты разве не выяснил кто он?
— Нет, эта вещичка вообще не у нас сделана.
— Что значит не у нас, а где?
— Понятия не имею. Во всяком случае, не на Земле.
— Смеешься, или как?
— На полном серьезе. Так что дело обещает быть очень и очень.
— Полагаешь?
— Думаю, что следует звонить, — Самохин поднял указательный палец в потолок и добавил, — это, как говорится, не про нашу честь.