Столбов, которого выдернул из постели вестовой из штаба, пребывал в дурном расположении духа. Спал он этой ночью плохо – не давала покоя уличная канонада, то и дело в городе постреливали, к тому же он мучился вопросом, что делать дальше. От одного нападения часовщиков они отбились худо-бедно, но без лишней крови, но можно сказать, что та вылазка была пробой пера. Что им делать, когда угличские беспредельщики решат заняться ими всерьез? А они обязательно договорятся между собой и навалятся вместе, чтобы закрыть вопрос с бунтующим районом. Это дело времени. Да еще и отягчающие обстоятельства в виде похищенного груза из разгромленного ярославского каравана. Этот груз жег тело и душу, словно адский котел. От него надо было срочно избавляться, пока он не понаделал бед.
Столбов наспех привел себя в порядок, чтобы не выглядеть в глазах чужака огородным чучелом. Все-таки Археологу в целях поддержания авторитета среди конкурирующих организаций нужно выглядеть внушительно. А то кто будет тебя уважать и бояться, если в зеркале отражается какой-то бродяга в рванине и с видом побитой собаки. После приготовлений Столбов прихватил автомат и отправился в штаб, где его уже ждал гонец от артельщиков – грузный мужик с вечно угрюмым лицом и густыми брежневскими бровями.
– Тебя как зовут? – спросил Археолог, принимая послание от Рубина.
– Копыто, – пробасил гонец.
Столбов вскрыл конверт, достал бумагу и развернул ее. Медленно вчитался в послание, написанное от руки ровным, аккуратным почерком, который бывает только у учителей литературы и каллиграфов. Закончив читать, Столбов передал письмо Рауху, который быстро с ним ознакомился, свернул бумагу и положил на стол.
– На словах Рубин что-нибудь передавал? – поинтересовался Археолог.
– Сказал, что безопасность встречи он гарантирует и отвечает за это своей репутацией.
– Репутация – дело сильное. Только кто же будет знать, что он ею отвечает, если встреча у нас секретная? Ладно, передай на словах, мы принимаем приглашение. Фермер, отведи гонца назад к воротам и проследи, чтобы он не крутился вокруг нашей территории. Если что, придай ему ускорение, чтобы воспарил как орел.
Улуков коротко кивнул, даже не улыбнувшись, взял под локоть гонца, развернул его и повел прочь из штаба.
– Что думаешь? – спросил Рауха Археолог.
– Уж больно это похоже на ловушку. Выманить тебя с территории Пролетарского… Там же двухэтажные бревенчатые домики, кладбище да церковь, местечко такое глухое, вот смотри…
Раух вытащил из тумбочки карту Углича и развернул ее на столе, отставив в сторону кувшин с водой.
Стрелка была назначена возле церкви Дмитрия-на-поле, что стояла на углу Ростовской улицы и улицы Луначарского и относилась к кладбищу советских воинов, на котором в последнее время захоранивали своих павших артельщики.
Раух ткнул пальцем в три точки на карте, где он легко бы расположил огневые точки, да еще указал два места для запасных боевых гнезд. Место и впрямь выглядело подозрительным, тут явственно попахивало ловушкой, но Археолог почему-то не хотел это признавать. Он взял письмо Рубина и еще раз его перечитал. Ничего особенного в этих строчках не было, но Столбов был уверен, что это просто приглашение на переговоры. Артельщики сделали ход конем, они почувствовали, что просто так с нахрапа взять Пролетарский район не получится, тогда решили пойти на переговоры.
– Делаем так. Я туда поеду с тобой. Подбери еще трех человек в команду на свое усмотрение. Пусть Уханов и Фермер соберут две группы человека по три и выдвинутся на вот эту и эту позиции. Отсюда хорошо простреливается место, где намечена стрелка, и если начнется кипиш, то они подстрахуют огнем, – принял решение Археолог.